– Просто не любит говорить.

– Родич? Ему уже есть шестнадцать? Хэсау не выпускают своих раньше. Если есть, почему он в нашем классе.

– Так получилось, – я пожала плечами. – Дядя будет Наставником.

– Большой… мальчик, – Марша облизнула губы. И тут же получила по руке.

– Квинт, Фейу, Квинт! Помни о своей истинной любви и не лезь к моему… – я осеклась.

– Твоему? – голос Кантора звучал равнодушно, но взгляд. – Ты полна сюрпризов, Блау. Как давно вы с этим… родичем … знакомы лично?

– Познакомились утром, – я нежно улыбнулась в ответ. – И никто не будет трогать Данда. Он – Хэсау. Родич. У меня и так хватает проблем. Я прошу, чтобы мои слова были услышаны – он неприкосновенен.

Марша рассмеялась тихо и мелодично, стрельнув глазами в сторону Геба.

– Как скажешь, Блау. Это даже интересно, как сильно меняются вкусы со временем…

– Оставь свои идеи, Фейу!

– Как скажешь, Блау, как скажешь, – Марша рассмеялась ещё раз. – Медвежонок твой, никто не претендует. Я предупрежу девочек, чтобы не попали… под горячую руку.

Тир молчал, смотрел задумчиво, и после первого облегчения, которое он не смог скрыть – Блау явилась в класс, больше никак не напомнил о вчерашнем.

– Поговорим? – щелкнули кольца, купол тишины раскрылся над нами серебристой сферой, Учитель внимательно посмотрел снизу в нашу сторону, но не сказал ничего, продолжая объяснять новый материал, а Марша демонстративно отвернулась – её это не касается.

– У Блау хорошие целители.

Я фыркнула – хороший способ спросить про самочувствие.

– Превосходные.

– Рад.

Мы помолчали пару мгновений.

– Хейли допрашивают, вызвали сегодня, а их Глава должен ответить в Столице, – пояснил Кантор, рассматривая пустые места на втором ряду, где обычно сидели прихвостни Хейли. Фей тоже отсутствовала.

– Доказать что-либо будет сложно. Артефакт пострадал, печать… создателя печати менталисты могут искать до второго Исхода…