Мальчишка беззвучно плакал, трибуны молчали, и на миг внутри даже шевельнулось что-то похожее на жалость, но… если не он, то мне пришлось бы выбрать другой объект для демонстрации.

Мелькнули пальцы, одно темное лезвие загудело в воздухе, быстро метнулось к мальчишке, чиркнув по пальцу, и растаяло. Как только капля крови коснулась песка, защита круга мигнула и исчезла, задрожав.

Целители кидали плетения прямо на бегу, пересекая границу круга – и мальчишка сразу застонал от облегчения.

Мой второй бой был окончен.

– Победа…, – Старший Наставник прокашлялся, у него осип голос, – во втором поединке – леди Блау!

Трибуны ожили – свистели, орали, хохотали и плакали – девчонки Му размазывали слезы по щекам. При этом я не поняла – освистывали меня или Му, или это был акт поддержки.

Я уходила из круга осторожно и очень медленно – правый бок дал о себе знать, и мне придется сильно постараться, чтобы перевес был не на стороне Бартуша.

– Перерыв! Перерыв десять мгновений до третьего поединка! – объявил Старший Наставник на весь полигон, а ко мне через всё поле уже неслась возмущенная мистрис Айрель.

Кантор стоял, отвернувшись, плечи подрагивали, он ржал, практически не скрываясь, спрятав лицо в ладони. Каро краснел, переминаясь с ноги на ногу, и с откровенным сочувствием наблюдал, как целители кружат вокруг Му.

Ошеломленное лицо Марши было бледным, как будто стерли и высветлили все краски разом.

– А если бы против тебя встала я? – это был первый вопрос, который она задала. Глухо. С нехорошим прищуром.

Я оценила ширину юбок ее школьной формы.

– Не переживай, у тебя было бы не так заметно…

– Блау!!!

– Что? Хочешь, чтобы я тебе врала? – Девушкам везет больше. Мы посмотрели на задницу Му, где по штанам растекалось вниз влажное пятно. Марша поморщилась.

– Это… просто отвратительно…

– Я – победила, – отозвалась я прохладно. – Третий против четвертого. Через двадцать мгновений Му будет жив и боеспособен. Единственное, что пострадало, это его…

– … честь…

– … задница, – закончила я тихо и посмотрела на Трибуны.

– Ты совершенно отмороженная, Блау! Полностью отмороженная, – почти провизжала она свистящим шепотом.