Сзади зашевелились. Бутч перевел взгляд – в отражении Райдо разминал плечи, наконец, сбросив плетения старого Трибуна, и щелкал кольцами, выплетая очередного – уже третьего по счёту Вестника.

Слишком долго, – подумал он, – Шахрейн справился бы быстрее. К мальчишке Блау подбежал слуга и что-то зашептал на ухо – выражение лица Наследника изменилось – непроницаемая маска с громким щелчком опустилась вниз – значит, едет сестра, и они уже близко.

– Скоро…, – прошептал Бутч беззвучно. – Уже совсем скоро, Айена…

Завтра он непременно вознесет молитвы Маре, сходит в Храм, и оплатит самые толстые витые свечи. Закажет поминальную службу и службу радости – он дожил до этого дня. Больше всего он боялся, что не справится, что болезнь сожрет его изнутри раньше, чем он доведет это дело до конца. Каждый день, каждое утро, открывая глаза, он молился – Мара, благодарю за ещё один день, значит, ещё есть время.

– Славься, Мара… совсем скоро моя Айена сможет спать спокойно…

…

Аксель дурачился. Нарочито грубо сложил тяжелые сапоги на столик, небрежно подвинув ногой чашки – знал, что Сяо поморщится и промолчит. Как и всегда.

Сир Блау небрежно подбрасывал вверх свиток, красная кисточка крутилась в воздухе, хлоп – и обратно в ладони, и снова вверх – немного выше, чтобы точно было видно в зеркальном отражении окна. Широкие плечи Бутча дернулись, руки сзади напряглись, и Аксель подбросил свиток ещё раз – повыше, именно для того, чтобы досадить менталисту.

Бутч Акселю не нравился. Он не мог объяснить это внятно, но чуял, той толикой чуждой крови, которая досталась в наследство от тварей, чуял кожей, что этот дознаватель претендует на его территорию. Акселю не нравилось всё – как менталист молчит, как смотрит на Мелкую, как отчитывает членов пятерки, как есть, спит, двигается… Наследнику Блау не нравилось решительно всё, и он не хотел, чтобы этот Высший находился в его доме, в его гостиной, на его земле, рядом с его сестрой.

У дяди свои планы на Ашту – у Акселя свои – сделать так, чтобы никаких планов не было. Обойдемся, – фыркнул он под нос. Свиток снова взлетел вверх, кружась, красная кисточка мелькнула в воздухе.

Слуга подошел бесшумно. Аксель немного склонил голову, чтобы лучше слышать, и почти выругался, титаническим усилием воли надев непроницаемую маску на лицо.

– Мелочь…, – прошипел он тихо, и смял бумагу в кулаке – пергамент тоскливо скрипнул под пальцами. Второй. Она оспаривает второй приказ за день, который отдал он – Наследник. Что она себе позволяет? Дядя распустил её! Никаких горцев в поместье – он высказался четко – никакого отребья. Хейли сами должны отвечать за своих людей – чем больше горных крыс умрет, тем лучше – больше грязи на них можно будет вылить. Это не дело Блау! И дядя был полностью согласен по этому вопросу с Наследником. А что делает сестра?