– Собирай отряд, – рявкнул он в ответ ошарашенному охраннику.

– Но… мисси приказала… ни одного аларийца…

– Собирай отряд! – рявкнул окончательно выведенный из себя Ликас. – Из одних аларийцев! И чтобы там не было ни одного Высшего!

– Но…

– Быстро!

Старик открыл глаза и покачал головой, показав кончиком трубки за дверь – спорьте в другом месте. У него под старость зим не было проблем с памятью. Последний раз юная мисси отдавала прямой приказ в пять – малышка болела и ей захотелось вишни. Свежей. В середине зимы. И все аларийцы в поместье прекрасно видели, чем это закончилось – Ликас сбился с ног, не спал двое суток, ягоды спешно переправили из столичных теплиц порталами…

Он причмокнул, вспоминая сладкий запах зрелой вишни, тонкие зеленые хвостики с листочками – только с дерева… легкие нотки горчинки на языке от косточек, но...

Старик хихикнул в усы и в очередной раз подавился дымом, закашлявшись от смеха. Миска со свежей ягодой летела далеко и долго, когда её принесли – прямо в лицо обескураженному Ликасу. Два дня для ребенка – это целая жизнь.

Маленькая мисси выздоравливала и теперь хотела клубники. И уже тогда было понятно, что просто не будет.

Алариец подавился смехом ещё раз и покачал седой головой. Юный Ликас проиграл битву, которая даже ещё не началась, а ведь его предупреждали насчет клятвы… но… молодость-молодость… тогда его глаза смотрели и видели только одного человека на всех четырех континентах. Сиру Аурелию Хэсау.

***

Суета в доме продолжалась, гомон оглушал, слуги сновали туда сюда, повинуясь резким окрикам Управляющего. В поместье кипела жизнь – никто не понимал, что именно происходит, и зачем они это делают, но теперь в общем хаотическом движении появилась осмысленность – поднятие защиты ощутили все и те крохи силы, которыми алтарь Блау щедро подпитал источники каждого.

Высшие не любят делиться силой. Ни с кем, и уж тем более со слугами. Такая щедрость никогда не значила ничего хорошего. Наоборот – это значило, что всё плохо. Очень плохо. И это отчетливо понимал каждый.

Когда я зашла в холл первого яруса, чеканя шаг, с двумя магами за спиной – разговоры стихли, кто-то поклонился, но большинство просто молча приложили кулак к груди – салютую. Север большую часть своего существования пребывал в состоянии войны – с тварями, с мирийцами, которые постоянно пробовали на крепость наши границы, с прорывами Грани – больше всего прорех было у нас, как будто все окраины Империи – это естественные зоны нестабильности. Что такое война – знали все, те, кто не знал и не мог помнить – ощущал это спящей памятью родичей, которая билась силой в крови.