— Шаман! — выдохнула Танька.
Ну, слава Богу! А то уже, думала, мерещится всякое на ночь глядя.
— Доброй ночи, люди добрые, — сказал старик неожиданно молодым голосом. — Пустите ли к костру?
— А чего не пустить? Присаживайтесь. Для вас и тарелка горячей ухи найдется, если не побрезгуете, и ночлег, — освобождая место, приветливо сказал Шурик.
— Вижу, принял вас Байкал, не пожалел своих даров. От ухи не откажусь, уж больно вкусно пахнет, — с широкой улыбкой сказал ночной гость.
Сел он на землю напротив меня, ноги по-арабски сложил. В глазах раскосых живой интерес светится да ум, а движения спокойны и размерены. Шурик ему первому протянул миску с ложкой и кусок черного хлеба. Потом мне и Тане. Последнему из котелка налил Мишке. Дядечка ел и нахваливал уху. Выпив остатки супа все до капли, вытер рукавом рот.
— Вот вы говорили, что нас принял Байкал. Неужели про озеро имели в виду? — спросил мой шурин.
— Про озеро.
— Да разве оно живое?
Старик посмотрел на Шурика пристально, как на неразумное дитя. А потом сказал:
— А как же! И природа — наша матушка, и озеро Байкал, и речка Ангара, дочь его. Все они наделены живой силой, но видеть ее и говорить с ней — может не всякий. А за то, что накормили старика, расскажу я вам одну легенду.
Взял шаман в руки отставленный на время бубен, и зазвучал он, и потек его голос, словно тихий ручей, постепенно набирая мощь.