— Что это? — спросил я.

— Неужто восемью бойцами мост удержать думаете? — поразился он.

— Кто по вам палил видели?

— Вы сами-то, мужики, кто будете? — спросил Петрович, после того как приложился к свой походной фляге, — на стройбат, вроде, не похожи.

— Да помню я, забудешь такое, — поморщился он, — однако теперь там хороший контроль. Ни спутники, ни пара беспилотников вышедшая на дежурство не обнаружили присутствия противника. Во всяком случае, там. У нас же тут его до хрена и больше, так что не расслабляемся. Свою задачу понял?

Связь прервалась.

Шаман, выдвигаешься вперед и занимаешь позицию на крыше вон того красного двухэтажного домика. Ты наши глаза и уши.

— Зачем? Если основной удар примете вы, то лишние люди не помешают.

— И что?! — рявкнул он, — прикажешь мне послать на убой часть группы? Если мы не удержим мост, то потеряем еще и правый берег, а там люди!

— Конечно, прав. Тогда на века все делали! Это сейчас в домах жить опасно, не знаешь, то ли фундамент плохой и он поедет, то ли перекрытия не выдержат и он рухнет, так как главный инженер, его спроектировавший, младше нас лет на пять и диплом ему папа подарил на день рождения. Вместе с должностью. А тут, кто из строителей мог знать, что его дома танки таранить будут?

— Да было одно дело, — все же ответил он, — стояли мы с Иванычем и Павлом на позиции. Паша чуть впереди, мы его кроем. И тут вдруг слышу, как кто-то мне в люк стучит. Ну, думаю, живой кто из пехоты остался и к нам просится. В танке-то всяко надежнее будет, там мелкая шушера, которой в город прорвалось немерено хоть не достанет. Хотел было уже открыть, как что-то кольнуло меня, дай, думаю, спрошу кто там. Идиотизм, конечно, кто еще может в танк стучаться креме людей? Но все-таки. Ну, спрашиваю, значит, а мне в ответ такая трехэтажная дробь, что аж половину словарного запаса пополнил. Думаю, ладно, перенервничал человек, с кем не бывает, говорю, погодь маленько, сейчас открою, а в ответ опять то же самое. Причем с тем же выражением и слово в слово! Чистый мат и уже совершенно не в тему. Насторожился я, и ну ору Иванычу, в щель, мол, посмотри, кто там такой голосистый у меня на башне сидит. Он поржал, конечно, так как сам все прекрасно слышал, что про нас орали, но все-таки развернулся. Развернулся и затих, а потом как начал хреначить по мне из пулемета — я аж обомлел. Пулеметчика так и не смогли оторвать от гашетки, пока патроны не кончились. Я потом рискнул вылезти наружу, под прикрытием разумеется, посмотрел кто там был. Как заикой не остался сам не знаю. Здоровенная тварюга, чем-то на обезьяну похожая. Вся в черной шерсти, четыре длинные лапы с когтями и присосками, тело гибкое, длинное. Морда, узкая, с тремя челюстями. Одна верхняя и две нижние, в стороны расходятся. Глаза большущие и абсолютно красные, ни зрачка, ни белка. Жуть, в общем, словами и не опишешь, такое видеть надо.