— Нет, блин, мутант! Вылазить-то будете, или вам и там неплохо?

— Тут темно и страшно, — загробным голосом, раздалось из динамика, — А если серьезно, то нифига не вижу, — пояснил он, — ни людей, ни тварей — никого. Как вымерли все.

— Да знаю я, — отмахнулся он, — но долго здесь мы тоже не высидим. Мало ли, что может случиться. А на правом берегу хоть и относительная, но все же безопасность.

Вот и пятиэтажка, с наполовину осыпавшимся крылом, под которым упокоился геройский танк. Чисто, никаких следов. Гляжу через астрал — тоже ничего. Странно, неужели опоздал?! А, нет, вон в углу подвала еле тлеет красно-черная искорка с редкими голубыми сполохами. Вот же блин! Добегаю до ближайшего целого подъезда и всем телом вношу железную дверь подвала вовнутрь. Восстанавливаю равновесие и активируя ночное зрение, сбегаю по ступенькам вниз, держа наготове пулемет.

— Как у вас?

— Тогда возвращайтесь, не задерживаться, — с облегчением вздохнул командир.

— Шаман, чтоб тебя! — рявкнул мой слегка побледневший друг.

— Яснее не куда, — кивнул Архип.

На несколько секунд наступила тишина. О чем в этот момент думал командир, принимая решение в такой сложной ситуации, я так и не узнал, но могу сказать одно — думать он умел быстро. Как и отвечать за свои приказы. Наверное, именно поэтому его так ценили в нашем отделе. Как сказал мне в свое время Илья, Игнат, еще во время службы в Афганистане командовавший взводом, принимал порой такие решения, что все только диву давались его безалаберности. Однако к большому удивлению командования, они почти всегда оказывались на редкость удачными. Что это было, изредка просыпающийся дар ясновидения, или же богатый жизненный опыт не знал никто, но факт оставался фактом — почти все его бойцы тогда сумели вернуться домой живыми.

— Есть!

Спустя еще пару часов ожидания, на связь вышел лично Митров, сообщив, что Альцман с Артемьевым придумали какую-то хитрую штуку, способную если и не закрыть проход совсем, то осложнить его работу, добавив туда своеобразного рода помехи — точно. Как выяснилось, работали они над этим давно, собственно, с того самого момента как узнали о существовании подобных зон и об одаренных в частности. Прототип был изготовлен два года назад, однако, на его испытание разрешения так и не дали, сославшись на слишком большие энергозатраты и ненадежность конструкции. Яростные споры и доказательства ни к чему не привели. Московское командование закрыло проект, запретив испытания под страхом трибунала, на который Альцман плевать хотел с высокой колокольни, так как в его возрасте опасаться чего-то подобного было уже смешно. Но его сумел отговорить Митров, объяснив, что если Ивану Абрамовичу уже нечего терять, то это совсем не значит, что и другим тоже хочется расставаться со своими должностями и погонами. В общем, наш гений науки вздохнул и отложил свое детище в дальний темный угол. До сегодняшнего дня.