И вот Верховная лежит здесь, добитая давней болезнью и старостью. Сейхтавис знала: отныне всё изменится, и не в её власти предсказать, как именно. Странное состояние овладело ею в этих серых стенах, которые пропитались запахами сжигавшихся трав: словно одна её часть сожалела о смерти Верховной, а другая смотрела со стороны и недоумевала, о чём тут жалеть? Всё идёт своим чередом, только и всего. Сейчас Верховная рядом с Богиней — и явно счастливее их всех.

Сейхтавис вздохнула и поклонилась телу, а потом прикоснулась губами к ледяному лбу. Каких бы обид и столкновений не было между ними, их все нужно отпустить сейчас. Но почему она чувствует такую бесконечную усталость, почти разбитость?...

— Сестра Сейхтавис, я помешала Вам? Простите.

Она обернулась, сразу узнав этот голос. На ступенях лестницы из чёрного камня (это святилище, одно из многих, располагалось под землёй) стояла сестра Ашварас — бывшая ученица Сейхтавис, а ныне младшая жрица, в положенном её сану тёмно-синем одеянии. Бледность и худоба не приглушали её красоты, яркой и почти вызывающей; юная, статная и прямая, как стрела, с густо-рыжими, едва ли не багровыми локонами и чуть раскосыми глазами цвета прозрачной морской воды, какой она бывает в погожий день у самого берега, Ашварас каждым своим появлением вызывала у Сейхтавис невольное восхищение и — не то чтобы зависть, но непонятную грусть и сожаление об утраченной молодости. Сама она никогда не была красавицей, а годы служения Ордену выпили её без остатка.

— Нет, что Вы. Я пришла попрощаться с Верховной.

— Я знала, что найду Вас здесь, — Ашварас спустилась, подошла и остановилась поодаль; она не почтила тело ритуальным поцелуем, а только поклонилась ему. — Совсем скоро полдень, за Верховной придут носильщики.

— Я помню.

— Вы придёте на похороны?

— Конечно.

— Тогда я провожу Вас...  — Ашварас помолчала, будто в нерешительности, потом шагнула ближе и с участием заглянула Сейхтавис в глаза: — Госпожа, Вам, должно быть, очень страшно?

Что-то дрогнуло и сжалось внутри Сейхтавис. «Госпожа» — Ашварас обращалась так к ней только в пору своего послушничества, будучи совсем девочкой и подчёркивая старшинство. Да и к чему это внезапное участие и странный вопрос?...

— Страшно? О чём Вы?

— Как же, — она кивнула на тело, скользнув взглядом по орнаментам на полу. — Вы ведь рассказывали мне об этих символах. Развилки, исходы событий, вероятности... Одно сцепляется с другим, и ничего не происходит просто так. Правильно?

— Естественно, — Сейхтавис всё ещё не понимала, к чему она клонит.