— Показываю тебе, в каком мы мире, — невозмутимо отозвалась Риэти, и платье упало к её ногам. Она стояла перед Меем в полумраке пещеры, совершенно обнажённая, и почти слепящую белизну её кожи покрывали очертания берегов, извивы рек, мелкие названия и тщательно прорисованные схемки городских башен... Это был его родной мир — одна из точных карт, перед которыми преклонялся Теиг.

— Я схожу с ума, — пробормотал Мей, хватаясь за стену; руки у него тряслись, как у больного старика. — Они забрали мой разум...

Он сам не понимал, о ком говорит: что за «они»? Он не верил ни в богов, ни в духов и мог иметь в виду разве что Цитадели Порядка и Хаоса.

Риэти снова смеялась, протягивая к нему руки, и смех её переходил в истерический хохот. Всё плыло у Мея перед глазами; он отвернулся к стене, всем телом вжимаясь в холодный камень, а когда снова посмотрел туда — на месте Риэти стояла другая женщина, одетая и даже закутанная в плащ.

Её-то он точно узнал бы везде и всегда — по одной морщинке на лбу, по усталому красивому лицу и натруженным ладоням. Проседь мелькала в волосах Кейлы, а глаза смотрели, как обычно, внимательно и серьёзно.

— Мать, — выдохнул Мей, одновременно и чуя колдовство, подлог, и желая поверить. Он хотел уйти, убежать — но какая-то невидимая сила приковала его к земле.

— Сынок, — как и Риэти, она протянула к нему руки, только вместо соблазна в этом жесте были забота, нежность и неизбывная тоска. — Я скучала по тебе. На кого ты оставил меня?

Мей сглотнул комок в горле.

— Тебе ведь хорошо с Атти и Эйтоном.

— Никто не заменит мне тебя, — возразила она — печально, но без упрёка. — Никто и никогда, сын мой.

— Мой Дар зовёт меня, я не могу вернуться. Я навлеку на вас беду.

Мей впервые за последнее время задумался об этом — вернуться домой... С Кнешей? Привести Кнешу в Город-на-Сини? Нет, это даже вообразить смешно и страшно.

— Лучше бы ты забрал меня с собой.

— Я не могу, мама.

Она ведь прекрасно понимает, так зачем мучает?... Мей ощущал себя беспомощным и виноватым перед ней, и это злило его.

— Я всегда на войне, даже если не в битве; всегда в дороге и в опасности, и мой враг стал мне...  — Мей осёкся; стал кем?...  — Мой враг всегда со мной рядом, — поправился он. — Я не могу втащить тебя в это.

— Когда-то я сказал ей то же самое, — сказал высокий светловолосый мужчина, выходя из другого угла. Он обнял Кейлу за плечи, а она прижалась к нему и зарделась счастливо, как девочка. — И это было ужасной ошибкой.

— Мон Бенедикт, — произнёс Мей и подумал: отец. Сердце защемило ещё сильнее при виде их обоих вместе — это становилось невыносимо. — Почему ты не в Рагнарате?