— Ну да, я предполагал, что всё так сложится, поэтому поручил всё Троллю и прихватил иглы... Лучше перестраховаться, чем оказаться в дурацком положении, разве нет?

Мей вздохнул. По его мнению, он сейчас был в более чем дурацком положении.

— Кто из нас двоих обладает Даром, интересно?... Почему ты никогда не посвящаешь меня в свои планы? — спросил он, не очень надеясь на ответ. Кнеша снисходительно улыбнулся:

— Потому что обожаю лицезреть твоё замешательство... А теперь поторапливайся, если хочешь до рассвета уехать из этой дыры. До ближайшей незамерзающей гавани день пути, и то при загнанных лошадях и без метелей. И до Армаллиона ещё плыть и плыть.

— Кто тебе сказал?

Улыбка Кнеши стала сладкой, как любимый сироп леди Таисы.

— Дочка трактирщика, кто же ещё... Ну так что, ты всё ещё хочешь, чтобы Богиня почивала дальше?

* * *

В спешке распрощавшись с Троллем, который упорно отказывался от своей доли сокровищ в знак благодарности, они покинули город через единственные ворота. Их, разумеется, уже закрыли на ночь, но стражники оказались более падкими на золото, чем императорский привратник, и к тому же откровенно туповатыми. Вид же огромных, кровавого цвета коней и двуручника у Мея за спиной и вовсе сразил их наповал.

Ночь мчалась навстречу в такт хрусту снега под лошадиными копытами, и Мей не заметил, как занялся рассвет. Сквозь тучи стала пробиваться тусклая Льёреми, и, глядя на неё, Мей впервые подумал, что ей, возможно, не так уж долго остаётся гореть. Он сжал ногами бока коня, и тот ускорил галоп, покорный, казалось, одной мысли. Мей никогда не ездил на таком замечательном животном: не врут всё-таки местные жители по поводу южных лошадей.

Он был голоден, замёрз и обессилел; дрожали руки, сжимавшие поводья, но Мей прикусил щёку изнутри, как когда-то учил его старик Вейр, чтобы не тошнило от запаха краски, и продолжал погонять коня, пока тот не покрылся пеной и не стал сбиваться с шага. Кнеша окликнул его, ругаясь на чём свет стоит, и они устроили вынужденный привал у подножия холма.

Короткий день уже клонился к вечеру. Мей накормил лошадей и начал разводить костёр, но искра долго не высекалась, и даже крошечная задержка раздражала его. Он уже готов был прибегнуть к магии (хотя обычно принципиально не пользовался ею для мелочей), но тут услышал из-за спины сдавленный возглас Кнеши. Мей схватил лежавший рядом меч (это движение уже стало для него почти инстинктивным), вытянул его из ножен и резко развернулся. Кнеша медленно пятился прочь от бугристого холма; на его лице застыл ужас. Мей недоумённо осмотрелся: ни души вокруг, ничего подозрительного; и всё-таки что-то определённо не так. Он посмотрел вверх — и понял, что именно.