— Эх! — махнул он розовой лапкой. — Кажется, просто померещилось. Но вы правы — в сочинениях капитана Барбаруса есть некое несовершенство, которое он мог бы не допустить.

— Может быть, просто не хватило таланта?

— Вы думаете?

Крыс снова задумался.

— Скорее это похоже на то, что он торопился, — сказал он, наконец.

— Торопился? Но здесь около сотни стихотворений. Можно поторопиться раз, другой, но невозможно это проделать сто раз подряд. Зачем тогда вообще писать стихи?

— Действительно… Видимо у него была на то своя причина, которую мы с вами не видим, но которую неплохо бы узнать. Почему-то мне кажется, что это важно.

— Но пока мы её не знаем. Так что, продолжим изучение дальше или будем гадать, почему эти стихи время от времени спотыкаются?

— Давайте отметим это наблюдение и двинемся дальше. Возможно, в пути решение придёт к нам само или мы обнаружим нечто более важное, что приведёт нас к разгадке?

Библиотекарь кивнул и перевернул страницу тетради. Но от профессора Прыска не ускользнуло, что он при этом бросил взгляд на книгу с сумасшедшей «злопьесой», в которую отправилась Фоллиана. Конечно, могущественный смотритель и охранитель книжных сокровищ был грубоват и бестактен с дочерью, но он о ней искренне беспокоился.

И тут нахальная нить прямо-таки мазнула учёного крысоида по носу!

— Простите, коллега! — воскликнул он, сам не понимая причину своего волнения. — Напомните мне, как звали вашу супругу, матушку Фоллианы?

— «Дева совершенной красоты», а что?

— Что-то… — почти задохнулся крыс. — Где-то…

Но неуловимая нить пропала без следа.

— Ладно, — вздохнул профессор разочарованно, — давайте читать дальше!

Глава 49 Я не сержусь…

Глава 49

Я не сержусь…

— Огонёк, миленький! Ну, хороший! Пожалуйста! Пусти-и!