— А что делать? Жрать-то надо, хотя если ты приготовишь мои портянки, то я буду только рад.

— Тьфу на тебя, лучше подождать и еще погибнешь, — замахала руками Лара.

— Пойду с сыном, сама знаешь, он уже готов.

— Готов к чему? К самоубийству? Ути-пути маленький, сейчас у бабушки где-то кашка была, — женщина метнулась во вторую комнату, где и была кухня и аккуратно перелила горячее молоко в небольшую чашку и разбавила его маленькой ложечкой меда, посыпав сверху небольшим количеством муки.

— Последняя бутылка, — пробормотала женщина.

— В общем иду я старуха, иду, вариантов больше нет. Еще и эта тварь глава, видите ли, ему надо больше морепродуктов иначе обложит данью. Тьфу…

— Так он сын Полтава, сам же помнишь, как он подмазал дознавателя.

— Да…бедный Олаф, потерял последнего сына, — старый моряк вспомнил как дознаватель арестовал молодого моряка, когда он начал обвинять старосту деревни.

Тук-тук.

— Ох кого там несет в такую погоду-то? — пробурчала женщина.

— Это, наверное, Михан, — махнул дед рукой и подойдя к двери открыл её.

Открыв дверь, он увидел, что на улице (никаких прихожих в рыбацком доме и не пахло) стоят трое людей в плащах.

— Добрый вечер. Рыбак Нэд Вилли? — произнес высокий незнакомец.

— Я это, — нахмурился рыбак, каким-то местом почувствовав, что незнакомцы и без его утверждения знали кто он.

— Значит, мы по адресу, — усмехнулся один из мужчин.

— Теперь и я насолил этому толстосуму? — произнес Вилли.

— Не понял? Кому насолили? — произнес один из группы.

— Гораку, нашему старосте. Как вы можете, вы ведь имперские дознаватели! А прислуживаете словно рабы, — буквально выплюнул рыбак.

— Очень интересно, — пробормотал стоящий позади мужчина.

— Так, а теперь рассказывай всё, — он оттеснил своих помощников и зашел в жилище рыбака.