— Удобный город для этого. Ежегодный карнавал, куча странников — чужаков, до которых никому нет дела. А хаффрубы при этом сильны, быстры… они хорошие защитники, пока не пытаются тебя сожрать…

Аэлин сокрушенно покачала головой.

— Вот так дела. Если ты прав, то Культ только что упал в моих глазах ниже всяких возможных уровней. Интересно, Колер знает?

Мальстен приподнял брови.

— Ты серьезно об этом сейчас?

— Прости, — пожала плечами Аэлин. — Просто, мне кажется, при всей своей фанатичности Колер вряд ли оставил бы это так.

— Не будем о нем, хорошо? — поморщился Мальстен.

— Не будем, ты прав, — согласилась охотница, оставив свои мысли при себе. На несколько минут вновь воцарилось молчание, нарушаемое лишь звуками ночного леса, в котором, как ни странно, было куда уютнее, чем в комнате трактира.

Аэлин вновь положила голову спутнику на плечо и глубоко вздохнула.

— Как ты? — заботливо спросила она.

— В порядке, — бегло отозвался Мальстен. Охотница усмехнулась.

— Стало быть, еще не прошло.

— Но я ведь…

— Слишком быстро отозвался. Ты не любишь, когда о тебе заботятся в моменты твоей слабости, поэтому так себя ведешь. Пытаешься отвадить. Но именно этим ты и заставляешь справляться о твоем самочувствии с бо̀льшим усердием. Бэстифар никогда не говорил тебе об этом?

Мальстен бегло качнул головой и продолжил разговор, намеренно игнорируя вопрос о старом друге.

— То есть, чтобы исключить эту заботу, я должен… жаловаться? — нервно усмехнулся данталли.

— Чтобы исключить эту заботу, ты должен исключить своих близких, Мальстен, — со снисходительной улыбкой отозвалась охотница. — Они будут беспокоиться о тебе, неважно, как ты себя при этом держишь.

Данталли вздохнул.

— И как с этим быть?

— В данный момент — смириться и отдыхать, — Аэлин погладила спутника по плечу.