Он замолчал, и в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь его тяжелым дыханием. Аэлин, привыкнув к темноте комнаты, изучающе смотрела на него, поражаясь тому, что он не использовал ни одного весомого аргумента, чтобы оправдать себя в ее глазах.

Как и говорил Бэстифар, — с горечью подумала она.

— Мальстен, это… была ошибка, да. Но отчего ты говоришь так, будто ставишь точку? — Голос Аэлин предательски дрогнул. — Ты же не думал, что из-за этой ошибки я готова буду вычеркнуть тебя из своей жизни?

Он не ответил.

Аэлин шагнула к нему.

— Мальстен, ты же не мог всерьез так думать?

Он не отвечал.

— Почему ты не рассказал о тренировках Дезмонда? — поморщившись, словно от боли, спросила Аэлин, медленно начав подходить к нему. — Почему не сказал, что тебе было тяжело все это время? Даже о сегодняшней твоей расплате, из-за которой я по незнанию собиралась заставить тебя прилюдно извиняться передо мной, рассказал Бэстифар, а не ты. Почему ты так поступаешь? Ты себя хоть когда-нибудь щадишь? — Теперь их разделял всего шаг, но данталли не осмеливался посмотреть на нее. Аэлин прикоснулась рукой к его щеке. — Мальстен?

Он закрыл глаза, словно в попытке сбежать от ее вопросов. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы ответить:

— Я не собирался выторговывать твое прощение жалостью, — поморщился он. — Я и так пал в твоих глазах достаточно низко.

— Откуда тебе знать, какой ты моих глазах? — невесело усмехнулась Аэлин. — Ты ведь понятия не имеешь, что чувствуют к тебе другие люди. Не знаешь, каким они тебя видят. И, если уж на то пошло, я не знаю, что должно произойти, чтобы посчитать тебя жалким. Ты производишь какое угодно впечатление, кроме этого. — Она снисходительно улыбнулась. — Посмотри на меня, Мальстен. — Не дождавшись мгновенной реакции, она приложила усилие и заставила его повернуть голову в свою сторону. — Я ведь тебя люблю.

Он не сказал ей в ответ того же, но это и не было нужно. Аэлин поцеловала его, и это словно разрушило невидимые границы, которые он воздвиг между ними, и позволило ему заключить ее в объятья. Время замерло и решилось продолжить свой ход, лишь когда Аэлин, тяжело дыша, отстранилась от него и требовательно посмотрела ему в глаза.

— Я хочу, чтобы сегодня ты остался здесь, со мной, Мальстен Ормонт, — сказала она. — И не смей отказывать мне, ясно?

Он не собирался возражать.

* * *

Город казался знакомым и незнакомым одновременно.

Пустынный, каменный, по-зимнему холодный и будто мертвый, хотя снега не было. Повсюду витал светло-серый мертвый туман, а посреди площади росло большое толстое дерево, ветви которого облетели и будто заиндевели от холода.