— Тебе он может запретить что угодно, но надо мной у него власти нет, — со злостью перебила она. — Мальстен, он ведь тебя искалечил, а ты продолжаешь его защищать и оправдывать!
— Аэлин, не надо…
— Сезар Линьи мертв, слышишь? — Она коснулась его лица и нашла его затравленный взгляд. — Он уже не может тебя осудить и наказать! Он и тогда не должен был этого делать. Выдержку и силу не обязательно воспитывать, ломая своего ученика. И ты делаешь правильно, что не поступаешь так с Дезмондом.
Мальстен вздрогнул.
— Ты знаешь о… сложностях на наших тренировках? — поморщился он.
— Я знаю, что Бэстифар хотел бы, чтоб ты муштровал Дезмонда. Сделал его копией тебя, потому что он слишком дорожит тобой, чтобы обрекать тебя на страдания, а вкус этих страданий ему слишком нравится, чтобы совсем от них отказаться. — Аэлин усмехнулась. — Поэтому он хочет получить мало-мальски достойную замену в лице Дезмонда. Но я знаю тебя. И знаю, что ломать его, как когда-то Сезар ломал тебя, ты не будешь.
Мальстен опустил взгляд в пол. От слов Аэлин веяло теплом, в них не было ни толики осуждения. Она говорила с нежностью, которой было так тяжело открыться.
— Поговори со мной, — прошептала она, перемещаясь к нему за спину и целуя его в волосы. — Не закрывайся, умоляю. Не вини себя за недостаток хладнокровия, это не слабость, слышишь? Сезар был фанатиком пострашнее Бенедикта Колера…
— Не говори так, — скривился Мальстен.
— Но это правда! — упорствовала Аэлин. — Он измывался над тобой, когда ты был ребенком. Добивался уважения и послушания сломом. Был нетерпим к тебе. Он причинил тебе столько…
— Хватит! — оборвал Мальстен, порываясь встать.
Аэлин потребовалось немало усилий, чтобы заставить его остаться на месте. Некоторое время они молчали. Аэлин обнимала его, сидя у него за спиной, чувствуя, как бешено колотятся в груди оба его сердца под ее ладонями.
— Ты ведь даже сказать этого не можешь, — шепотом произнесла она. — Он заставил тебя стыдиться этих слов. Я ведь не просто так говорю: он тебя искалечил.
Мальстен сжал ее руку.
— Искалечил? — горько усмехнулся он. — Но при этом ты говоришь, что я не слаб. Мне кажется, ты преувеличиваешь либо мои сильные стороны, либо степень его… гм… влияния.
Аэлин тихо вздохнула.
— Тогда скажи то, что не смог произнести несколько минут назад. Когда заявил, что не хочешь об этом говорить. Скажи, что чувствуешь, когда мы говорим о Сезаре Линьи, и я поверю, что была неправа.