— Ты всё такой же дамский угодник, Гарольд. Совсем засмущал старушку.
— Вы на себя наговариваете, Миледи. Когда я имею честь лицезреть старушек, мне не лезут в голову всякие похотливые мысли. Вы же в моей голове, как дома, я не ради пустого словца распинаюсь.
— Ай-ай-ай, шалун, — шутливо погрозила пальчиком Смерть.
— Что вы, Миледи. Какой из меня шалун, до настоящих грандов мне, как до Луны пешком.
— Гарольд, неужели ты обиделся на невинный розыгрыш?
— Не то, чтобы обиделся, Миледи, шутка у Вас получилась выше всяких похвал.
— Обиделся, я вижу. Я думала, тебе нравятся добрые шутки, — искоса глянула на меня Смерть.
— Вы как всегда правы, Миледи, — улыбнулся я. — Мне нравятся добрые шутки. Вы были так добры, что мне аж зла не хватает.
добрые— Ха-ха-ха! — чарующе рассмеялась богиня. — Умеешь ты поднять настроение, Гарольд. Вы, мужчины, обожаете пафосно преодолевать трудности, считай это очередным испытанием и моей маленькой местью за твою неповторимую и очаровательную наглость.
— Благодарствую, Миледи, за оказанное доверие, — пикироваться, так по полной программе. — Находясь один на один с Беллой, я каждый раз едва удерживаю себя от решения проблемы с помощью «щелчка».
— Ты меня заинтересовал, Гарольд, просвети, пожалуйста, как это?
— Нежно, но резко поворачиваешь голову жертвы в сторону до характерного щелчка в шее.
— И что тебя останавливает от подобного радикализма?
— Опасение, Миледи. С Вас станется придержать душу Беллатрикс у себя. Нисколько не сомневаюсь, что две прекрасные девушки быстро найдут общий язык и способ сообща заклевать одного не в меру прыткого молодого человека.
— Ха-ха-ха, я обдумаю эту мысль. Есть у меня на примете один молодящийся старичок…, твоё рацпредложение будет очень кстати, главное, чтобы душа его сестры ещё не ушла в круг перерождений…
— Миледи, покорно прошу извинить меня за то, что сбиваю Вас с мысли, но позвольте преподнести Вам маленький презент!
— Не стоит извинений, Гарольд, ты, в отличие от многих и многих, держишься молодцом, не сочти мои слова за комплимент. Ты говорил про подарок? Неужели?! Какая прелесть! Что же ты сразу не сказал?! — баюкая извлечённого из диадемы и моментально замороженного гомункула, сказала Смерть. — Гарольд, нельзя быть таким милашкой.
— Милашкой?
— Да, твои подарки такие милые, что мне неохота отпускать тебя от себя. Не слушай старуху, тебе давно пора, твоя невеста уже заждалась. Иди, иди и не обижайся на мои шутки. Я ведь, можно сказать, любя.