— На сто процентов может быть уверен только Господь Бог, — сжимая в пальцах ушко пятой за утро чашки кофе, ответил Жан-Поль. — Мы по всем каналам пробили всех соперников Флер. Швецию и Союз в том числе. Не было такого рода. Бланки регистрации появились недавно. Работа не топорная, документы состарены так, что не подкопаешься, но в памяти свидетелей и работников архивов никаких следов не осталось. Работали профессионалы, да и все дипломатические работники всегда под плотным колпаком. Кощеевы потомки тем более, даже под более пристальным вниманием. Мы ведь не дураки, знаем, с кем работаем и чем это чревато. Русские безупречно сыграли на английском поле, комар носа не подточит. При достаточном умении и знаниях подделать кольцо лорда не проблема, как и ввести в Род постороннего человека. В нашем случае мистера Эванса, успевшего засветиться в Хогвартсе пару лет назад с неприятными для директора Дамболдора последствиями.

— Эванса? — подёрнула бровями Изабель. — Габриэль, это тот самый молодой человек, о котором ты рассказывала?

— Да, — глухо выдавила девочка.

— Это из-за него случилась та резонансная история с побегом наследницы Гринграсс и целительницы Помфри? — не требуя ни с кого ответа, задала риторический вопрос мадам Лефёвр. — Насколько я помню, он потом пропал на полтора года. Исчез в неизвестном направлении. И насколько я в курсе, этот молодой человек приходится племянником актрисы, игравшей роль Жанны Д`Арк в последней экранизации. Петуния Дурсль, так? А где Дурсль, там Блеки и Гринграссы. Значит, малышка Габри опознала мистера Эванса, а вы решили сделать на этом деле гешефт? Так сказать и жениха поиметь и на Блеков выйти. Даже Дамболдора и Кощея учли, и введение Род просчитали. Выгода со всех сторон. Умно, ничего не скажешь, только молодой человек плясать под вашу дудку не захотел, — плеснула яду старшая вейла. — Чего я ещё не знаю?

— Он невосприимчив к шарму, — щёки Апполин порылись румянцем.

— Это я и так знаю, иначе бы у Габри не случился импринтинг.

— Речь не про Габриэль, в какой-то момент я воздействовала на него в полную силу, а он даже не почесался.

— Моя дочь — дура, — утомлённо констатировала Изабель, — давить шармом потомственного некроманта. Долго думала? Ты не просто оскорбила его, выражаясь эзоповым языком, ты предлагала себя на блюдечке. А после этого развратная мать толкает в объятья чужого человека свою дочь. Вот как он всё видел, поэтому ты пролетела мимо, птичка моя, поэтому он не пожелал видеть Габриэль ни в каком качестве. А твои слова о его ауре и сильном давлении — это просто детский лепет. Объясни мне, дочь, когда ты стала поборницей христианской морали?