Интерлюдия.

26 декабря. Средиземноморское побережье Франции. Сент-Максим, поместье Рода Делакур.

Изабель Лефёвр — неотразимая в своём очаровании женщина и бессменный матриарх ковена французких вейл, непотопляемый очаровательный линкор тайной политической закулисы магического общества Пятой Республики, словно тот самый линкор, вспенивая пышным платьем танцующие в солнечных лучах пылинки, впыла в покои старшей дочери.

— Матушка! — бросив тушь, Апполин вскочила с пуфика у туалетного столика с подсветкой. — Счастлива Вас видеть! Как поживаете?

— Бонжур, мадам, — обозначил поклон Жан-Поль, также находившийся в будуаре супруги.

— Здравствуй, Апполин, Жан-Поль, — тоном, не предвещающим ничего хорошего, ответила Изабель. Будто поведя орудиями главного калибра из стороны в сторону, линкор её имени навёл бездонной синевы глаза на дочь. — Отвратно!

Словно маленькая нашкодившая девочка, Апполин непроизвольно сжалась под тяжёлым взглядом матери. Табуны ледяных мурашек строем промаршировали по спине виновницы неудовольствия главы ковена вейл. Переглянувшись с тёщей, Жан-Поль согласно фыркнул, оставляя дам одних. Всё же не стоит ему быть свидетелем «порки». Спуская пар темпераментные вейлы могли «приласкать» огнём, а уж как они шармом полосуют — просто сказка. К дамам он присоединится позже, когда Изабель немного остынет. Осторожно закрыв за собой дверь, он сокрушённо повёл подбородком:

— Хороший был будуар…

Вчера Апполин настояла на приватной беседе с молодым человеком… х-м, бальным партнёром Габриэль и повела себя, мягко выражаясь, некорректно, закономерно получив жёсткий отлуп от избранника малышки. Настолько жёсткий, что сейчас стоит вопрос, а будет ли у Габриэль избранник и останется ли, вообще, у Делакуров дочь? Габри грозилась сбежать или наложить на себя руки, и плевать она хотела на аргументы и увещевания матери, впервые в жизни устроив безобразную сцену. Дабы не раздувать скандал, Делакуры спешно покинули Хогвартс и Англию, забрав непокорную дочь с собой, но, видимо, совсем без последствий не обошлось, раз их семейное гнездо с самого утра посетила сама мадам Лефёвр. Видимо Апполин взбаламутила местное болото куда сильнее ожидаемого. С чего он это взял? С того, что никто не может обвинить месье Делакура в отсутствии проницательности, да и поверхностная легилеменция всегда с ним. Не бросать же всё на самотёк? Теща прибыла к ним во всеоружии, что-то зная сверх того, что поведано в общепринятой версии и фактов, указанных в письме Габриэль, отправленном девочкой ночью. Мелкая хитрюга сполна воспользовалась «дырой» в запретах, оставленных отцом, как главой Рода. Домашний арест никак не запрещал отправлять письма ближайшим родственникам. Бабушке, к примеру. Слава небесам, что у Жан-Поля в своё время хватило ума взять с тещи обеты способствовать росту престижа и авторитета Рода Делакур, хранить семейные тайны и прочее, в общем — не вредить. Обеты были взаимными. Жан-Поль и Изабель только выиграли от взаимных клятв, создав прочный политический союз, поэтому глава рода не боялся утечки грязного белья и компромата на сторону. Мадам Лефёвр это просто-напросто невыгодно. Тот факт, что Апполин «запорет» казалось бы беспроигрышный разговор с молодым человеком, Жан-Поль не ожидал. Тем унизительнее оказалась эта «пощечина». Спросите, где в это время был сам месье Делакур? Месье доверился супруге, как видимо — зря, сам же он в это время, по приглашению болгарского коллеги обсуждал вопросы торгового сотрудничества с болгарским министерством магии. Кто бы мог подумать, что его приватные неформальные переговоры, увенчавшиеся успехом, окажутся омрачены провалом многоопытной супруги.