— Ох, девоньки-подруженьки, — она покачала головой, изображая скорбь на сияющем лице, — чегой же таковое приключается? Меня, голубоньку белую, свободную и вольную, как ветер, пытаются изловить и посадить в клетку! Горенько какое!

— Ой, горе, горе! — заголосили девушки и кто-то, не удержавшись, расхохотался.

Эх, а меня, молодца сильного и бесстрашного посадят за женскую юбку и велят делать, как баба укажет. Горе мне!

— Ой, беда, беда, огорчение! — парни откровенно веселились.

Девушки расступились и на свободное место выступила крошечная девчушка, переодетая старухой. Подперев подбородок кулачком, она принялась напевать, переступая с ноги на ногу в энергичной пляске:

Рядом с певуньей стал мальчуган в надвинутом на уши треухе и опираясь на клюку, заголосил, что есть мочи:

Хохот стоял настолько оглушительный, что над леском поднялась стая птиц и хлопая крыльями понеслась прочь. От столиков у деревни доносились громкие крики одобрения. Под шумок, крадущийся мальчик успел приблизиться к Вите с Марьяной и вдруг, движением опытного щипача, соединил их запястья блестящей цепью.

Кто-то, из девушек, сдёрнул короны с голов жениха и невесты, и подруги тотчас убрали покров, позволив волосам рассыпаться по плечам Марьяны. Гости подались назад, образовав круг, в центре которого жених жадно целовал свою избранницу. Наступило полное молчание, где слышалось лишь потрескивание множества костров. Пламя поднималось всё выше, устремившись к тёмно-фиолетовому небу, а тень засуетились под ногами, уподобившись шустрым зверькам, отыскивающим добычу.

Надо сказать, что эта деревенская свадьба понравилась мне намного больше, чем аналогичные торжества, виденные ранее. Влась, Кория, Медир и Узногис практиковали постные, чисто религиозные обряды, от которых тянуло в сон; южные халифаты предлагали пышные зрелища, но их недельная продолжительность рано или поздно утомляла, а от буйства красок пестрило в глазах. Дикари западных континентов уж слишком упростили процедуру, позволив жениху овладеть невестой сразу после объединения, а дурацкие пляски оленеводов севера не вызывали ничего, кроме смеха.

Вот здесь, всё в меру, как и полагается. День складывался весьма неплохо: удачная охота, радующее глаз зрелище, а теперь ещё и…

Вот и она, кстати.

Волосы были распущены и истекали по оголённым плечам, а босые ноги медленно ступали по упругой траве. Свободный сарафан, в общем то, скрывал очертания тела, позволяя строить любые предположения, но порывы озорного ветра заставляли лёгкую ткань трепетать, на мгновения прижимаясь и очерчивая все изгибы и выпуклости. Глаза лукаво поблёскивали из-под колышущейся чёлки, а в тонких пальцах я заметил небольшой полевой цветок с белыми лепестками. Девушка стыдливо прятала растение в ладони, точно опасалась, что её сегодняшний выбор, может стать объектом осуждения окружающих.