— Стойте! — донёсся до меня истошный вопль, — стойте, негодяи!

Я обернулся.

Витя. Весь покрытый толстым слоем серо-коричневой пыли, какими-то омерзительными ошмётками и клочьями бумаги. Волосы взъерошены, а в серых коржах, закрывающих щёки, слёзы проплавили две глубокие борозды. Человек казался убитым неким горем и лишь в глазах полыхал огонь безумной ненависти.

Витя подбежал вплотную и обессилев, рухнул на колени. Грум, с которым играла Галя, испуганно спрятался за карету, а кучер, наоборот, приблизился, похлопывая рукоятью плети по бедру. Вторая рука извозчика лежала на рукояти походного арбалета, а длинные усы воинственно топорщились. Похвальная, но абсолютно бесполезная решимость.

— Ублюдки, негодяи, — бормотал Витя и мотал головой, отчего капли слёз летели во все стороны, — кровожадные твари!

Наташа, передумав садиться в карету, медленно приблизилась к Виктору и остановилась. Её красивое лицо внезапно изуродовала кривая ухмылка. Галя старательно делала вид, будто ничего не понимает. А может и действительно не понимала.

Вдалеке ударил набат и звуки тревожно гудящих колоколов начали подниматься к обретающим глубину небесам. Светило испуганно набросило на свой лик сизую вуаль облаков, подсматривая одним слепящим глазом.

— Это и есть твоя благодарность? — поинтересовался я, присоединяясь к девочкам, — ты просил решить проблему с невестой? Проблема решена: Усинский уже больше никогда не посягнёт на её невинность.

— Вы же убили всех, кто только был в замке! — с глухой ненавистью Витя сжал кулаки, уставившись на меня, — всех! До единого! Даже подростков!

— Охота такое дело, — глубокомысленно протянула Наташа, с лица которой так и не сошла странная усмешка, — можно и увлечься, пытаясь позабыть о превратностях судьбы. О неудачах, скажем, в любовных приключениях…Отказы так угнетающи!

— Так это была месть? — собеседник отступил на шаг и прищурился, — вы — точно злые дети! Вам не дали поиграть игрушкой и в отместку вы сотворили это чудовищное злодеяние? Убили родителей и братьев Марьяны накануне её свадьбы? Твари, твари!

В конце улицы появилась группа людей и остановилась, увидев нас. Большая толпа и вооружённая. У кого — оглобли, у кого — топоры и колья. Набат гремел не переставая и количество селюков всё увеличивалось.

Наташа внезапно пнула Виктора и когда тот растянулся в пыли, принялась громко хохотать. Селяне глухо зароптали и приблизились на пару десятков шагов. Кучер сунул плеть за пояс и свистнув помощнику, взвёл арбалет. Выражение решительности на его лице осталось прежним, но кожа приобрела серый окрас.