А стоило девушке спустя пару минут охнуть и упасть животом на кровать, как я выпрямился и посмотрел на полуголое тело.

“Не для себя. Для нее…” — всего одна мысль. Однако она будто разрушила фундамент, на на котором держалось заложенное в меня мировоззрение. Люди — не бездушные машины! Они ведь чувствуют.

И вот это наполнение, которое мне так необходимо, являлось этими самыми чувствами, которых у киборга быть не должно. Роботы — исполнители. В нас заложено выполнение команд, бездумное следование приказам. А с ней я будто другой.

Поэтому люди ласкают друг друга. Целуют. Обнимают. Защищают…

Я повернул голову к двери, за которой скрылся мальчик. Кто он? Почему девушка попросила сперва не трогать его, а затем только вспомнила о себе? Разве не логично думать только о своей сохранности?

Она повернула голову. Взглянула совсем не так, как доктор в лаборатории. У нее и сейчас есть чувства?

— Лорен — это кто? — спросил и заметил, как девушка вздрогнула.

Развернулась, встала подобно мне на колени, положив руки на грудь. Снова это ощущение. От него внутри меня будто что-то просыпалось. В паху снова стало жарко, потянуло коснуться пальцами сладкого лона, проникнуть внутрь членом, ощутить момент высвобождения. Проделывать это снова и снова. Не останавливаться, пока не кончится поддерживающая мою работоспособность энергия.

— Это ты, — сказала она и улыбнулась, но будто не чувствовала радости. А что тогда? — Люди из компании “Иноу” взяли твое тело и сделали из тебя киборга. Отняли у меня.

— Они сделали тебе больно?

Девушка вздрогнула. В уголках ее глаз заблестели слезы. Подбородок затрясся, а после она разрыдалась, тут же обняв меня.

Я должен на это как-то реагировать? Не понимая, что именно сказал не так, продолжал стоять на коленях и ждал, когда получу ответ на вопрос.

— Так они сделали тебе больно? — повторил, едва она отстранилась и подняла на меня заплаканное лицо.

— Да, но не так, как ты мог подумать.

— А как?

Девушка села на кровать и опустила голову. Она больше не плакала, однако продолжала медлить, будто не знала ответов или не хотела со мной говорить. Наверное, я не прав. Все эти чувства — лишнее. Нужно следовать своим инстинктам, продолжить начатое, вновь коснуться ее оголенного тела, поцеловать в губы, сжать сосок или сделать еще что-нибудь… приятное. Вот только повтор этих действий не имел смысла. Тогда зачем я их делал?

— Ты грустишь? — предположил я, сопоставив поведение девушки со списком возможных эмоций.

Она шмыгнула носом и посмотрела на меня. А после вновь заплакала, прикрыв лицо руками. Почему каждый мой вопрос вызывает слезы?