Около окон сгустилась темная завеса – тот самый «полог тьмы», которым неделю назад Ордош прятал от жены лежащую в моей постели великую герцогиню.

В комнате стало темно. И тихо.

Как только погас свет, я тут же сжал в руках извлеченный из пространственного кармана накопитель. Ощутил в ладони покалывание.

Этот трюк мы с колдуном обсудили заранее. Я знал, что женщины уже находятся под воздействием заклинания: не могут ни двигаться, ни разговаривать. И представлял, что случится дальше.

В воздухе у потолка засветилось призрачное пламя: поначалу – маленькая точка. Потом точка стала растекаться в стороны двумя огненными ручейками. Сперва медленно. Затем ручейки ускорились. Пока не слились, в единый контур – сердечко, знак богини любви Сионоры.

В стороне от контура вдруг засветилась огненная полоса, устремилась к сердечку, пронзила его и застряла в нем подобно стреле.

«Что за фокусы, колдун?!» – сказал я.

«Мне такой символ нравится больше каноничного. Необычный. И, без сомнения, связанный с темой любви. Я подсмотрел его в твоей памяти», – сказал Ордош.

«Надеюсь, они поймут его правильно».

«Не переживай, Сигей. Разобрались же они с листьями липы!»

Накопитель вернулся в карман.

Призрачное пламя погасло. Из окон в комнату хлынул свет. На стенах и потолке зажглись лампы.

– Что это было?

– Какая прелесть! Я не могла пошевелиться!

Женщины одновременно посмотрели на меня.

«Быстро соображают, – сказал Ордош. – Уже догадываются, что если происходят необъяснимые вещи, значит не обошлось без твоего участия».

– Кажется… знаю, что произошло, – сказал я. – Об этом тоже хотел вам рассказать.

– Не молчи, малыш. Мы тебя слушаем.

– Сегодня ночью, когда вернулся, я воззвал к Сионоре, попросил у нее помощи. Молил ее уберечь от врагов мою сестру и тетку, наказать виновных в смерти мамы. Ведь помогла же она спасти вас, Шеста!

– И? Что дальше, малыш?