Одна из лестниц предательски затрещала, сдаваясь напору солдат, но наемники были уже достаточно близко, чтобы успеть помешать им закончить дело. Взмах мечом, и не уследивший за врагом стражник упал мертвым к ногам своих товарищей. Один из них тут же схватил его за руки и потащил в сторону, рискуя попасть под следующий удар.

Наш враг испуганно отступил на несколько шагов назад, давая наемникам без проблем встать на твердую и устойчивую поверхность. Запоздало понимая, что из-за своей растерянности они допустили ошибку, стража волной навалилась на наемников. Крики приказов и ругательств вместе со звоном мечей оглушили местность ничем не хуже бунтующих недавно горожан, которые сейчас с надеждой смотрели на происходящее на стене действие.

Прежде чем ряды врага дрогнули, и на стене освободилось место для нас, несколько наемников успело упасть. Они были во много раз опытнее в умении махать мечом, чем воины Тенмора, и с легкостью расправились бы с ними при равной численности, но сегодня наемные солдаты были в меньшинстве, и это оборвало жизнь несколько хорошим воинам, которые еще могли послужить нам.

Обнажив клинок, я коротко кивнул остальным кирам, давая приказ наступать, и направился на стену. За считанные секунды поднявшись наверх, я влетел в гущу боя и, гася инерцию бега, снес плечом высокого голубоглазого парня. Свалившись на холодный камень, он потерял сознание и уже вряд ли когда-нибудь поднимется на ноги. Если его голова и осталась цела, то собственные же товарищи затопчут забывшего надеть шлем и возможно спасший бы его подшлемник солдата.

Подняв меч высоко над головой, мой первый противник бросился на меня. Вложив в удар всю свою бушевавшую к бунтовщикам ярость, он, целясь по моей голове, опустил меч, но я играючи отошел в сторону и клинком ударил по шее.

Следующий враг прыгнул на меня сзади, и если бы не подоспевший снизу Берк, то мои шансы увидеть конец начинающегося заката мгновенно опустились бы до нуля. Короткий клинок бывшего разбойника распорол стражнику горлу, и мой спаситель тут же оказался по локоть в крови. Кивнув ему в знак признательности, я побежал к своему следующему противнику.

Ярость снова охватила меня, и на этот раз мне абсолютно не хотелось с ней бороться. Приняв в себя всю ту сладость, что она несет, я отчетливо почувствовал вкус крови, словно та была у меня во рту, и поддался.

Не разбирая цели, моя рука опускала меч на нового противника, и он, безумно вскрикивая, подал на покрытый кровью камень. Повсюду раздавались молитвы и воинственные кличи, доспехи скрежетали, а клинки пронзительно звенели, соприкасаясь друг с другом.