— Не хочу.

— Это не для тебя. Для Сары.

При звуке собственного имени я чувствую, как кровь стынет в жилах. Значит, я тоже еду. Живот судорожно сжимается, кожа натягивается вокруг малыша, точно барабан.

— Нет, — хриплю. — Не на мотоцикле. — Не хочу говорить, но придется. — Я беременна, Савл. Я не могу ехать на мотоцикле.

— Ты поедешь со мной. — Он непреклонен. Бесчеловечен.

— Не хочу. Вы не заставите меня.

Он наводит дуло револьвера прямо на меня.

— А так? Заткнись и надевай шлем.

Адам присел рядом с телом погибшего мотоциклиста. Одной рукой придерживая безжизненную голову, другой он расстегивает шлем. Шлем застревает, когда он пытается поднять его, и Адам резко дергает. Шлем подается, но голова парня с глухим стуком падает на дорогу.

— Боже мой. О боже мой, — стонет Адам.

— Не беспокойся, — говорит Савл. — Он ничего не почувствовал. Дай шлем Саре и залезай на тот мотоцикл.

От мысли о том, что мне придется надеть шлем мертвеца, запачкать его кровью свои волосы, меня едва наизнанку не выворачивает.

— У нас нет выхода, Сара, — шепчет мне Адам. — Так будет безопаснее. Держись. — Он поднимает шлем над моей головой и опускает его.

Савл седлает мотоцикл и хлопает револьвером по заднему сиденью.

— А мальчики? Что будет с моими братьями? — спрашиваю я. Из-за шлема голос звучит глухо.

— Садись, Сара, — говорит Савл, снова поднимая револьвер. — Больше упрашивать не буду.

Адам помогает мне забраться на мотоцикл Савла. Я бросаю последний взгляд на Дэниэла. Его глаза закрыты, кровь из ноги льется на дорогу.

Марти, Люк… Все случилось слишком быстро. Мне даже не дали попрощаться с ними. Остается только надеяться, что о них позаботятся. Кто-нибудь обязательно позаботится о них.

— Положи руки мне на пояс, — велит Савл.

Что мне остается делать? Вытягиваю руки и цепляюсь пальцами за кожаную куртку. От соприкосновения с ним меня тошнит.