Яго стоял у алтаря и смотрел на изображение Индари. Вита слишком хорошо узнала ласурца за прошедшее время, чтобы понять – в это мгновение он горячо просит богиню о чем-то, ведомом только ему.

Рю Воронн обернулся. Встретившись с ним взглядом Вителья забыла, как дышать. Словно в объятиях, он держал ее силой своей воли и любви, своего желания, и она плавилась под этим взглядом, забывая о том, зачем пришла сюда.

Удивленный священнослужитель дернул волшебницу за руку, но она не почувствовала. Они с Ягораем остались вдвоем, и мир вокруг исчез. Безмолвно рю Воронн говорил Вителье о своей любви, а она отвечала с благодарностью и нежностью. Безмолвно Яго клялся ей в верности, а она верила всем сердцем. Безмолвно он обещал ей, что они всегда будут вместе, ведь их сердца будут биться в унисон даже на расстоянии…

Священник снова дернул Вителью за руку, нарушив волшебство мгновения. На миг гнев охватил ее с такой силой, что она сама не заметила, как с ее пальцев стекла в его ладонь синяя молния.

Священнослужитель вскрикнул, отшатнулся и сшиб один из светильников. Падая, тот повалил следующий, а тот – другой… Горящее масло выплеснулось на пол, с проворством оборотня взобралось на расшитые золотом занавеси, украсившие стены.

Рю Воронн среагировал первым, пока обомлевшая Вита разглядывала огонь, словно видела его впервые. В несколько прыжков он пересек помещение, ухватил служителя за шкирку и вытолкнул за дверь. После чего повернулся к волшебнице, уже едва видимой в дыму, и закричал:

– Вита, сделай что-нибудь! Соседние дома пострадают, если пожар вырвется наружу!

Она моргнула, снова очнулась от тяжелого сна. Светящийся контур щита очертил пол вокруг них, не допуская внутрь языки пламени. Раздались громкие хлопки – воздушные удары, наколдованные волшебницей, прибивали пламя к стенам и полу, заставляя погаснуть. Нестерпимо пахло прогоревшим маслом. Клубы тяжелого дыма ворочались, как живые, и в них лицо Индари с алтаря кривилось, будто в насмешке.

Когда огонь погас, Вителья позволила себе закашляться. Рю Воронн тут же подхватил ее на руки и вынес на улицу, где уже начала собираться толпа в ночных сорочках и колпаках.

Глубоко потрясенный священник стоял столбом, с ужасом глядя на дверь.

Ягорай поставил Вителью на ноги и подошел к нему.

– Мне очень жаль, святой отец, – тихо сказал он. – Деньги за церемонию не возвращайте – их должно хватить на восстановление внутреннего убранства храма. Там почти ничего не пострадало, кроме занавесей.

– Благодарю, сын мой, – пробормотал тот, приходя в себя. – Надо же, какая нелепая случайность!