Дом производил гнетущее впечатление: старый, чёрный, покосившийся, с помутневшими окнами. Деревья в саду отчаянно нуждались в подрезке сухих ветвей, а в огороде росли только лук с морковью — и те полузадушенные сорной травой. Единственное, что находилось в хорошем состоянии, — это длинный сарай, из которого раздавалось фырчанье. Судя по всему, именно там жил серый в яблоках конь и стояла карета с начищенными до блеска медными деталями.

— Ну и халупа… Неудивительно, что у него даже собаки нет: тут воровать нечего, — пробурчал Нильс, подходя к крыльцу, и лишь потом заметил в темноте два перепуганных глаза. Лохматый барбос прижимался к стене и негромко скулил, глядя на Виго.

Вампир и оборотень поднялись по прогибающимся ступеням на широкое крыльцо, спрятанное под деревянным козырьком, который давным-давно прогнил и покрылся мхом.

Виго громко постучал в дверь.

Подождал и постучал снова.

Раздались шаги, скрипнула внутренняя дверь, затем резко распахнулась наружу дверь входная — и на пороге возник могучий бородатый мужчина с занесённой над головой абордажной саблей. Когда их с Виго взгляды встретились, хозяин дома медленно опустил руки. Оружие брякнулось о пол и что-то разбило.

— Релик-моряк, — произнёс Виго. — Несколько дней назад ты был в порту. Привозил Занраху какого-то человека. Что это был за человек?

Релик качнулся и едва не упал. Он выглядел как пьяный, и Нильс соотнёс это с тем, что Виго смотрелся не лучше: тоже порядочно вымотался.

— Я не знаю, — выдавил из себя человек.

Нильс выругался.

— Хорошо, — не сдавался вампир. — Тогда скажи, куда ты потом отвёз этого человека.

— Я… — Релик явно пытался бороться с гипнозом, но Виго, даже ослабевший, знал своё дело — и силы были неравны. — Я отвёз его… К дому Ординари.

27

27

Стук в дверь.

Очень неожиданный, быстрый и настойчивый.

Не обычный «тук-тук-тук», а самая настоящая барабанная дробь.

Затем пауза на пару мгновений и повторение.

Ординари слышал стук, но никак не мог заставить себя проснуться: он лишь совсем недавно сумел сомкнуть глаза и провалиться в болезненное подобие сна. В этом состоянии молодой человек прекрасно всё осознавал, мог чётко формулировать мысли, мог даже представлять и фантазировать, но разлепить веки не мог никак.

«Кто это? — думал Орди. — Сейчас же глубокая ночь. Может, мне всё это снится?»