— Большое спасибо, — очень серьезно поблагодарила она. — А теперь я должна продолжить свои занятия.

— Конечно, — кивнул Элиот. — До свидания.

— До свидания, — попрощалась девочка, но даже не взглянула в нашу сторону, уже погрузившись в какую-то книгу на столе.

Элиот слегка улыбнулся и жестом велел мне выйти из комнаты. Закрывая за собой дверь, я вновь услышал звуки струн. Я хотел остановиться и послушать, но Элиот потянул меня за руку:

— Если не ошибаюсь, идет наш проводник.

Я глянул в ту сторону, куда он указывал Мы стояли на балконе, и лестницы, очень похожие на те, что мы видели раньше, спускались и поднимались прямо перед нами. Но теперь я был более, чем когда-либо, уверен, что пал жертвой навеянного опиумом сна, ибо ранее лестницы казались конструкциями из какого-то видения, тогда как сейчас я не заметил в них ничего странного, за исключением того, что они явно не подходили для склада. Это было, конечно, удивительно, но не невозможно. Я подумал, что владелец этого места склонен к гротеску и преувеличениям, и подходивший к нам слуга подтверждал данное предположение. В нем было не более трех футов росту, а лицо его походило на оплывшую свечку. Там, где должен быть нос, красовались лишь две дырочки, а нижняя челюсть так отвисла, что язык вываливался над черными изломанными зубами. На голом черепе шелушилась кожа. Руки и ноги у него были короткие и полные, как у ребенка, и все же, несмотря на униформу пажа, лет ему было немало. При взгляде на него я содрогнулся, но затем всмотрелся в его глаза, глубокие и выразительные, полные затаенной боли, и устыдился.

Он встал перед нами и что-то неразборчиво проворчал. Он явно спрашивал, чего мы хотим.

— Сэр Джордж Моуберли, — сказал Элиот. — Можете ли вы показать, где он?

Карлик вроде нахмурился, хотя трудно было сказать наверняка, столь искажено было его лицо. Он указал на лестницу и жестом попросил нас следовать за ним. Мы повиновались. На полпути я вдруг остановился, заметив, что за нами следит пантера. Я напрягся, но пантера просто зевнула и лениво начала облизывать лапы. В холле, под лестницей, вокруг кресла обвивалось что-то вроде питона, а далее, в комнате, мы спугнули двух оленят.

— Что это такое? — пробормотал я. — Никак мы в зоопарке?

Элиот не ответил, он все время подозрительно оглядывался, словно ожидая какого-то подвоха. Я тоже, видимо заразившись от Элиота, вдруг почувствовал страх.

Наконец карлик остановился у двери.

— Сюда, — выдохнул он.

Похоже, ему было трудно говорить. Он открыл дверь, Элиот поблагодарил его, а я ощутил, что страх перерастает в ужас, затуманивая мои мысли.