Мне как-то не сиделось, меня терзал вопрос: с какой целью он пригласил меня? Наконец, глянув на часы и отметив, что уже поздно, я попросил его разъяснить интерес к моей статье, сказав, что не в силах больше сдерживать свое любопытство.

— Вы совершенно правы насчет любопытства, — улыбнулся лорд Рутвен. — Но сначала нам надо подождать Гайдэ.

— Гайдэ? — переспросил я.

Он усмехнулся, но ничего не ответил. Повернувшись к горничной, он велел передать леди Рутвен, что доктор Элиот ждет в столовой. Горничная вышла, наступило молчание. Я предположил, что мы ожидаем жену лорда Рутвена, но Гайдэ оказалась очень бледной, крохотной, согбенной старушкой. Очевидно, что в свое время она слыла красавицей, и ее большие глаза до сих пор лучились очарованием и были ярки, как у лорда Рутвена. Но они не казались столь холодными, и Гайдэ, весьма походя на него, не наполняла меня странным беспокойством и страхом. Она поцеловала мне руку, подошла к своему стулу и уселась, словно восковой манекен. Невзирая на ее молчание, я почувствовал, что ее присутствие успокаивающе действует на меня.

Лорд Рутвен склонился и заговорил о моем труде. Он хорошо изучил основные положения и, не в пример моим коллегам, с энтузиазмом отнесся к ним. Особенно его заинтриговала моя теория сангвигенов и возможности классификации по наличию антигенных веществ в красных кровяных клетках. Он попросил меня объяснить, каков потенциал моего открытия для переливания крови. Я так и сделал, но, когда я упомянул о необходимости использования совместимых типов крови, он сразу напрягся.

— Вы хотите сказать, — проговорил он низким голосом, — что правильный сангвиген, взятый у донора, можно соединить с сангвигеном другого человека? И что все зависит лишь от типа крови?

Я повторил, что мои исследования еще не закончены, но лорд Рутвен нетерпеливо махнул рукой:

— Я понимаю ваше профессиональное нежелание говорить об этом как о чем-то определенном, но давайте примем за предпосылку то, что мы обсуждаем вероятности. Во всяком случае, вероятности лучше, чем ничего.

Он вновь склонился вперед, глядя на меня немигающими глазами, его бледная рука легла на мою.

— Я хочу это знать, доктор Элиот. Если мы найдем правильный «сангвиген», правильную… «группу крови» и соединим ее с моей кровью, то можно ли ожидать, что они окажутся совместимыми?

Я кивнул:

— Именно это и говорит моя теория.

— Сколько групп крови вы выявили?

— Пока четыре.

— Может, их больше? Может, есть очень редкие сангвигены?

Я пожал плечами:

— Возможно. Как я говорил, возможности для исследований ограничены. Моя работа не воспламенила мир науки.