Он заглянул мне в глаза и покачал головой.

— Сюда, — проговорил он и провел меня через столовую и холл.

Мы стали спускаться по винтовой лестнице. Аромат стал почти невыносимым — чем дальше мы спускались, тем отчаяннее я себя чувствовал. У большой дубовой двери лорд Байрон помедлил, взглянул на меня и нажал на ручку. Дверь открылась, и мы прошли внутрь. Аромат золотом омыл мой мозг.

В полумраке я рассмотрел комнату, в которой мы оказались. Пол и стены в ней были каменные, но отделка была изумительно прекрасна: сверкающие орнаменты, многоцветные ковры, богатые породы дерева, яркие цветы, картины, редкие книги… Но сейчас все это ничего не значило для меня, совершенно ничего… Я хотел одного — хотел наркотика. Я осмотрелся, взором ища его, глубоко вдохнул и обнаружил, что на постели сидят две женщины, и одна баюкает другую, свернувшуюся калачиком у нее в объятиях. Лорд Байрон направился к ним. Женщина, баюкавшая другую, подняла голову. Она была очень стара, и я сразу узнал ее — Гайдэ. Мы встречались как-то вечером за столом лорда Байрона, и она просила меня помочь излечить ее болезнь. Но аромат исходил не от нее. Он исходил от девушки в ее объятиях, и этот аромат давала… кровь. Так вот откуда этот аромат, вот каков этот наркотик — живая, смертная, человеческая кровь. Мне вспомнился вопрос Лайлы:

«Если бы этот доктор Элиот стал таким, как вы, — спросила она у лорда Байрона, — убивал бы только для того, чтобы выжить, как вы думаете, стал бы он счастливее?»

И я сразу осознал, Хури, осознал, что стал бы.

Лорд Байрон взял Люси за руку. Глаза ее остекленели, но в остальном у нее был вполне здоровый вид: свежая кожа, розовые щеки, живая… «плоть»… Несколько минут лорд Байрон разговаривал с Гайдэ, а мой голод все усиливался, и я был почти готов схватить Люси сам. Потом лорд Байрон покачал головой и отвернулся. Гайдэ что-то крикнула ему, но он не ответил и, пройдя мимо меня, повел за собой Люси.

— Никогда не мог удержаться от искушения, — сказал он, приказав мне закрыть деревянную дверь.

Я повиновался. Лорд Байрон кивнул, улыбаясь ужасной и морозящей кровь в жилах улыбкой. Он провел Люси по винтовой лестнице, потом схватил ее за плечи и прижал к стене. Руки его яростно дрожали, но, когда он расстегнул на Люси платье, выражение его лица стало почти нежным, а глаза полузакрылись, словно он не желал смотреть. Он слегка нагнул голову и замер на секунду.

— Я не как Гайдэ, — проговорил он. — Но даже она… в один прекрасный день… поддастся.

— Гайдэ?

Лорд Байрон обернулся ко мне.

— Не только моя кровь, — погладил он Люси по шее, — течет в этих венах… Почти восемьдесят лет прожила Гайдэ, становясь все старше и суше, увядая от времени… — Он засмеялся тихим отчаянным смехом. — Сколько, доктор? Как долго вы будете ждать сейчас, когда осознали, кто вы такой?