...пред Ним оказался чист...

Джон перечитал отрывок и захлопнул книгу. Чист. Он ничего не мог тогда сделать для Джули-Энн, Кэти, Вилла или Дейва Букера. Он чувствовал, эта выдержка из Священного Писания говорит ему: все было правильно, и теперь надо прогнать тревогу, оставить прошлое в покое.

Он взглянул на потрескивающее пламя. Когда он женился на Рамоне — бог знает, почему он женился на ней, если не считать, что ему казалось, будто Рамона самая прекрасная девушка в мире, что ему было всего двадцать и что он понятия не имел о любви, долге и ответственности, — он вступил в львиный ров, не подозревая об этом, и теперь ему приходится постоянно быть настороже, дабы не попасть в лапы Дьявола. Джон снова и снова молился, чтобы его сына не коснулись ее темные силы. Если же это произойдет... Джон вздрогнул, мысленно представив себя на месте Дейва Букера, раскраивающим головы Рамоны и Билли бейсбольной битой, а затем подпирающим ружьем свой подбородок. «Боже праведный!» — мысленно воскликнул он и прогнал видение прочь.

Отложив Библию, он встал и направился в спальню. Его сердце забилось чаще, когда он вспомнил о преподобном Хортоне, пробирающемся в Дасктаун. Он не желал участвовать в намечающемся мероприятии, но знал, что этого ждут от него другие. Он открыл гардероб и достал перевязанную шпагатом коробку. Разрезав веревку перочинным ножом, Джон снял крышку и разложил на кровати свой клановский балахон.

Сшитый из желтой хлопчатобумажной ткани, он выглядел мятым и грязным, но, сжав материал в кулаке, Джон почувствовал исходящую от него силу правосудия.

А на кухне Рамона, замешивая тесто, услышала далекий крик голубой сойки и поняла, что зимние холода подошли к концу.

5

5

Преподобный Джим Хортон, придерживая руль старенького «форда», устало тер глаза, пытаясь сосредоточить внимание на дороге. Заканчивалась долгая ужасная неделя; завтра воскресенье, а ему еще нужно закончить текст проповеди, которую он озаглавил «Почему Господь допустил это?». Сегодняшнюю ночь придется провести за письменным столом. Хортон понимал, что в последнее время они с женой все более отдаляются друг от друга, но он предупреждал ее много лет назад: жизненный путь супруги деревенского священника отнюдь не усыпан розами.

Фары автомобиля прорезали дыры в темноте. Несмотря на то что сегодня к вечеру стало заметно теплее, печка все равно не помогала. Хортон вспоминал, как опускались в мерзлую землю тела Дейва Букера, Джули-Энн и Кэти. Во время отпевания гробы, разумеется, были закрыты, а мать Джули-Энн, миссис Миммс, почти обессилела от горя. Вечером Хортон проехал пятнадцать миль до дома миссис Миммс, чтобы немного поговорить с ней, поскольку старушка жила одна, а эта трагедия почти сокрушила ее. Он предложил ей приехать завтра утром в церковь, а когда стал уходить, старая леди вцепилась ему в руку и зарыдала, как ребенок.