Джон почувствовал, что все ждут его ответа. Он не любил принимать решения и не хотел оставаться лейтенантом, но они настояли.

— Я думаю, надо дождаться окончания похорон, — сказал он неуверенно и почувствовал на себе волчий взгляд Ральфа Лейтона. — Хортон собирается отслужить службу, и я думаю, что мы должны проявить уважение к погибшим. А потом... — Он пожал плечами. — Потом я присоединюсь к большинству.

— Прекрасно. — Ли хлопнул Джона по плечу. — Я как раз хотел сказать то же самое. Мы подождем, пока похоронят Букеров, а затем нанесем визит Хортону. Я все подготовлю. Куртис, оповести всех наших.

Они еще немного поговорили, а затем вернулись к теме убийства. Когда Куртис стал в деталях пересказывать то, что услышал от Мей Макси, Джон неожиданно встал и сказал, что ему пора домой. Когда он выходил, в парикмахерской стояла тишина, но Джон прекрасно знал, кто будет предметом разговора после того, как за ним захлопнется дверь, — Рамона. В его присутствии ее имя никогда не упоминалось, но Джон знал, что стоит ему уйти, как приятели начнут перемывать косточки его жене, обсуждая то, что им в ней не нравится, и то, чего они боятся. Джон не мог их винить. Но он оставался сыном Готорна, и в его присутствии они были почтительны. «Все, за исключением этой толстой свиньи Лейтона», — подумал Джон, направляясь к своему автомобилю.

Он уселся в кабину «олдсмобиля» и съехал с обочины. Притормозив у дома Букеров — «помоги мне, помоги мне», говорила Джули-Энн, — он увидел два припаркованных полицейских автомобиля. Один полицейский бродил между деревьев позади дома, тыкая щупом землю. Еще двое методично отдирали обшивку террасы. «Никогда они не найдут мальчишку, — подумал Джон. — Если он все-таки убежал, то так напуган, что никогда не вернется обратно. А если он мертв, то Дейв позаботился о трупе».

Мельком взглянув на шоссе, он не поверил своим глазам. Две одинокие фигуры стояли на обочине прямо перед домом Букеров. Рамона, одетая в свое тяжелое коричневое пальто, держала за руку Билли. Ее глаза были закрыты, а голова слегка откинута назад. Джон ударил по тормозам «олдса» и, даже не успев до конца опустить стекло, закричал:

— Рамона! Идите сюда оба! Залезайте в автомобиль!

Билли испуганно вздрогнул, а Рамона еще мгновение продолжала спокойно стоять с открытыми глазами.

— РАМОНА! — прогремел Джон, и его лицо покраснело от гнева. Удивительно, что жена отважилась выйти из дома в такой леденящий холод, — она редко покидала дом даже в жаркие летние дни. Тем не менее она притащилась сюда и зачем-то привела с собой Билли.