— Все, брат, все, ты победил, — прохрипел младший сын фараона. — Отпусти.

— Это было несложно. — На губах Ба-Ка, наследника живого воплощения Гора, скользнула насмешливая ухмылка. — Это было все равно что одолеть храмовую танцовщицу. Надо спросить у жрецов, почему тебя посвятили Сетху. Разве ты молния? Разве ты воин? Тебе бы все играть с козочками да ягнятами. Я бы сказал, что Сетх забыл о тебе, если бы думал, что он хоть когда-то помнил о таком недоразумении, как ты, неженка. Тебя следовало посвятить Анат, богине утренней росы, журчащих источников и всякой живности. Что с того, что она не мужчина? Ты ведь тоже похож на своего божественного покровителя, как робкая цапля на страшного сокола Гора. Впрочем, и Анат может быть воительницей, а ты… Зачем отец подарил тебе лук и стрелы? Ты только и способен, что пускать их в стоящие глиняные фигуры, да и то в безветренную погоду. Лучшим подарком для тебя было бы веретено, дорогой младший брат.

Сетх-Ка слушал, понурившись: он был проигравшим и запросил пощады, а значит, просто обязан был выслушивать насмешливые речи победителя. Конечно, на самом деле брат так не думает, но он доказал силу и ловкость и теперь демонстрирует свите, кто здесь господин и повелитель.

— Ничего, ничего, — продолжал Ба-Ка, — играй со своими зверушками. Может, хоть так девушки обратят на тебя внимание — примут за своего. Страшно подумать, если вдруг после восшествия на престол со мной что-то случится и ты станешь править страною. Что станется с божественной державой?

— Брат, я не желаю думать, что с тобой может случиться что-то плохое, — Сетх-Ка поднял взгляд на победителя.

— Кто поверит словам!

— Ты же знаешь, я никогда и никого не обманывал.

— А это главная уловка! Тот, кто никогда не обманывал в мелочах, часто таит большее вероломство, чем открытый лжец.

— Это не обо мне, — оскорбился Сетх-Ка. — Власть не привлекает меня.

Ба-Ка задорно рассмеялся, и его спутники, молча стоявшие в некотором отдалении от сыновей фараона, рассмеялись вслед за ним, хотя и не слышали негромких слов младшего принца.

— Это ты смешно сказал, — оскалился Ба-Ка. — Ну а положим, я поручу тебе править одним из номов?

— Прошу тебя, брат, не делай этого! Твое повеление было бы для меня пыткой, страшнейшим из ночных кошмаров. Я не создан, чтобы править. Тайны жизни и смерти, тайны растущего и исчезающего, язык всего живого — вот что истинно занимает меня. Я верен отцу и склоняю голову перед тобой как перед старшим. Но если будет мне задан вопрос, чего в этой жизни я желаю больше всего на свете, я честно отвечу — постигать истину и уменьшать боль всего живого. Жреческая мудрость привлекает меня. Наш учитель Ур Маа видит во мне немалые способности, и если со временем я смогу, как и он, стать жрецом Тота…