Они ее не окликнули, затаились, кажется, даже перестали дышать. Что они чувствовали в этот момент? Разочарование от того, что не вышло убить человека? Или, быть может, облегчение от того, что убийство не состоялось? Пусть бы второе! Ника очень на это надеялась.

Дышать полной грудью она смогла, лишь когда оказалась в своей комнате и заперла дверь на замок. Ей бы поплакать, выдавить из себя весь этот страх и омерзение, но пока получалось только дышать. Даже горячий душ не помог. Студеный нездешний ветер по-прежнему продолжал ерошить волосы и тревожить призрачных змей.

В дверь постучали в тот самый момент, когда Ника вышла из душа. На пороге стояли двое: Тереза Арнольдова и горничная. В руках у горничной было что-то струящееся, с виду совершенно невесомое.

– Ваш наряд для предстоящего торжества, Доминика. – Тереза сделала знак, и горничная бережно разложила все принесенное на Никиной кровати, а потом почти бесшумно удалилась.

Горничная удалилась, а Тереза Арнольдовна осталась.

– Через полчаса к вам придет стилист, попробует что-нибудь сделать с вашими волосами.

Змеи обиженно зашипели, им не нравилось, когда их тревожил кто-то, помимо Ники и Серебряного.

– А пока примерьте вот это. – Тереза раскрыла черную бархатную коробочку, которую все это время держала в руках, внимательно, почти с любовью изучила ее содержимое. Ника тоже изучила. Украдкой.

Это был гарнитур: серьги, подвеска и диадема невероятной красоты.

– Что это? – Нельзя выходить из роли. Пусть даже Тереза Арнольдовна ей не враг. Кажется, еще не время.

– Это подарки от Агаты, украшения, которые вам надлежит надеть этим вечером. Позвольте, я вам помогу.

Дожидаться разрешения Тереза не стала, не прошло и минуты, как серьги оказались у Ники в ушах, диадема в волосах, а подвеска заняла место медальона.

– Это придется снять на время церемонии. – Медальон лег на журнальный столик камерой вниз. Случайно или специально? В последнее время Нике начало казаться, что она сходит с ума. Слишком много подозрений, слишком много подозреваемых. – Перед тем как вы отправитесь в лабиринт Медузы, его вам вернут, а пока придется довольствоваться той программой, что есть у вас в телефоне.

– Как я выгляжу, Тереза Арнольдовна?

Ника коснулась руками диадемы, улыбнулась. В этом доме врут, кажется, все. Но при общении со слепым человеком можно не следить за выражением своего лица, а ей важно знать, кто враг, а кто друг. Вот Тереза Арнольдовна, скорее всего, и не враг, и не друг, на ее безоценочное суждение можно положиться. Наверное…

Дрогнули уголки поджатых губ, сощурились миндалевидной формы глаза, раздулись тонкие, изящно вырезанные ноздри. Тереза Арнольдовна могла бы быть очень красивой женщиной, если бы не этот холодный, куда холоднее нездешнего ветра, взгляд. Не друг… точно не друг.