— Это правда? — шепотом спросила Фаун, когда обе склонились над тайником в полу. — Ну, что мы с тобой вовсе не сестры?..

Рути взяла ее за подбородок и заставила приподнять голову. Глядя Фаун в глаза, она сказала:

— Ты — моя сестра, и всегда будешь ею, что бы ни случилось.

Девочка улыбнулась, и Рути, наклонившись, поцеловала ее в лоб.

Из тайника они достали бумажники Тома и Бриджит, револьвер и заключительные странички из дневника Сары. Все это они уложили в школьный рюкзачок Фаун, чтобы отнести в лес и сбросить в старый колодец.

— Ты уверена, что мы поступаем правильно? — в очередной раз спросила Фаун, когда они ужевышли в коридор. — Мама ужас как разозлится, когда узнает, что́ мы сделали!..

— Я думаю, мама не рассердится, — возразила Рути, ободряюще улыбнувшись. — Она сама хотела уничтожить эти вещи, но… не смогла. Понимаешь, мама вроде как чувствовала себя виноватой перед своими друзьями, потому что… ну, не знаю я! Как бы там ни было, она этого не сделала — и посмотри, чем все едва не закончилось! — Рути покачала головой. — Нет, пока эти бумаги целы, люди будут совершать новые безумства, лишь бы их заполучить. А, заполучив, станут будить новых и новых «спящих»…

Фаун удивленно посмотрела на сестру.

— Значит, чудовища по правде существуют?

Рути глубоко вдохнула.

— Да, — сказала она, — чудовища существуют, но… Они ведь не виноваты, что стали такими, правда? Мне, например, очень жаль Герти. Бедняжка вовсе не хотела превратиться в монстра и жить вечно, но обстоятельства сложились так, что у нее не было выбора.

* * *

В лесу было торжественно и тихо. Снег, сверкая на солнце, повисал на ветках и похрустывал под ногами. Девочки быстро дошли до подножия холма и начали подъем. Вскоре они добрались до заброшенного фруктового сада, и Рути показала сестре место, где она нашла мертвого отца. Чем выше они поднимались, тем круче становилась тропа, но девочки, хотя и запыхались, не замедляли шага.

Вот и Чертовы Пальцы — пять гигантских камней вздымались к небесам, холодные и молчаливые, словно часовые на посту. Ни один звук не нарушал сверхъестественной тишины этого странного места — не слышно было ни пения птиц, ни даже свиста ветра. Лишь изредка откуда-то из зарослей ниже по склону доносился мягкий хлопо́к — это соскальзывал с какой-нибудь ветки тяжелый пласт снега.

В самом центре площадки между камнями девочки ненадолго остановились, чтобы перевести дух. Не сговариваясь, обе тут же принялись высматривать вход в пещеру, но он снова был завален тяжелым камнем и засыпан толстым слоем снега. Снег похоронил под собой и все следы, и Рути невольно подумала о том, что — как это ни странно — именно здесь ей было бы проще всего поверить, будто все недавние ужасы ей только привиделись в дурном сне.