И я рассказал ей — не только о маленькой девочке и ее матери, но и все, что знал от Джорджа Лебэя о его брате, о его озлобленности, о бегстве в армию, о том, как он возился там с машинами и ссорился с офицерами, заставлявшими его чинить свои автомобили. О второй мировой войне. О брате Эндрю, убитом во Франции. О старом «шевроле». О старом «Гудзоне корнете». И о том, как все те годы он злился на «говнюков», мешавших ему.

— Это слово… — пробормотала Ли.

— Какое слово?

— Говнюки, — она через силу выговорила его. — Эрни употребляет его.

— Я знаю.

Мы посмотрели друг на друга, и ее руки очутились в моих.

— Тебе холодно, — сказал я. Еще одна полезная ремарка, многократно испытанная Дэннисом Гилдером. У меня таких не меньше миллиона.

— Да. По-моему, я никогда не согреюсь. Я захотел обнять ее — и не обнял. Но почувствовал, что Эрни уже меньше разделял нас. Он словно куда-то исчезал. И это было ужасно.

— Его брат говорил что-нибудь еще?

— Ничего существенного.

Однако в моих ушах прозвучал голос Джорджа Лебэя: «Он был одержим злобой, но он не был каким-то чудовищем». И еще: по крайней мере… я так думаю. Тогда мне показалось, что он хотел что-то добавить… а потом понял, что разговаривает с посторонним. Что он хотел сказать?

И тут мне в голову пришла одна по-настоящему чудовищная мысль. Я попытался оттолкнуть ее от себя. Она никуда не делась… и мне было тяжело. Как если бы пытался оттолкнуть пианино. Я сразу почувствовал испарину на лбу.

— Мистер Лебэй дал тебе свой адрес? — спросила Ли.

— Нет. — Интересно, заметила ли она что-нибудь на моем лице? — Но он наверняка есть в городской штаб-квартире Американского легиона. Они хоронили Ролланда, и как-то ведь сумели вызвать его брата. А что?

Ли только встряхнула головой и, встав с софы, подошла к окну. Она не посмотрела на поблекшее солнце. «Год на исходе», — рассеянно подумал я.

— Ты хотел что-то показать мне, — вновь повернувшись ко мне, проговорила она. — Ты помнишь?

Я кивнул. Теперь уже нельзя было ничего остановить. Цепная реакция началась. От меня уже ничего не зависело.

— Сходи наверх, — сказал я. — Моя комната вторая слева. Загляни в платяной шкаф. Тебе придется покопаться в моем белье, но оно не кусается.

Она едва заметно улыбнулась.

— И что я там найду? Чемодан с наркотиками?