Я подумал: на самом деле Дженкинса убило то, что он ничего не знал об этих моих воспоминаниях.

И вот еще что: если вы долго ездите на каком-нибудь одном автомобиле, то можете вспомнить, как он дошел до такого состояния, когда уже бесполезно ремонтировать его — так бывает всегда, ведь не бывает вечных машин — сначала выходит из строя аккумулятор, потом засоряется карбюратор, потом ветшает обивка…

Это как в кинофильме. А если вы можете прокрутить кинопленку в обратную сторону…

— Сэр, вы будете что-нибудь еще заказывать? — спросил библиотекарь, и я чуть не вскрикнул от испуга.

* * *

Вечером я позвонил Джорджу Лебэю. — Да, мистер Гилдер, — сказал он. У него был еще более старый, уставший голос. — Я хорошо помню вас. У нас с вами был тягостный разговор в одном из самых плохих мотелей Америки. Чем могу быть полезен для вас?

Я колебался. Должен ли я был сказать ему, что его брат восстал из мертвых? Что даже могила не смогла положить конец его ненависти к говнюкам? Сказать, что он завладел моим другом и выбрал его так же бесповоротно, как Эрни остановил свой выбор на Кристине? Должны ли мы были поговорить о смерти и бессмертии, о времени и нетленной любви?

— Мистер Гилдер? Вы никуда не ушли?

— У меня неприятности, мистер Лебэй. И я не знаю, как рассказать вам о них. Это касается вашего брата.

В его голосе послышалась какая-то напряженность.

— Не понимаю, как ваши неприятности могут касаться его. Ролли умер.

— В том-то и дело. — Я уже не мог контролировать собственного голоса. Он задрожал и чуть не сорвался на фальцет. — По-моему, он не умер.

— О чем вы? — Его интонации были укоряющими и испуганными. — Извините, но ваша шутка лишена всякого юмора.

— Это не шутка. Позвольте, я расскажу вам обо всем том, что случилось после смерти вашего брата.

— Мистер Гилдер, передо мной лежит рукопись, которую нужно срочно корректировать, и у меня совершенно нет времени на…

— Пожалуйста, — сказал я. — Прошу вас, мистер Лебэй, пожалуйста, помогите мне и моему другу.

В трубке наступило долгое молчание, а потом Лебэй вздохнул.

— Рассказывайте вашу историю, — тоскливо произнес он и через некоторое время добавил:

— Будьте вы прокляты.

* * *