— О каком ожерелье? — удивляется папа. — Нет.
— А-а… неважно.
Папа хоть и улыбается, но заметно нервничает.
— Дорогая, это прекрасная возможность, — кивает он на письмо, — отличный шанс наладить свою жизнь. Может, не стоит раздумывать, а сразу согласиться? О чем здесь особо размышлять? Все ясно как божий день.
Объяснять бесполезно. Я не могу просто взять и забыть про Сэди. Ожерелье — это реальная, серьезная
«Только вот где она? — раздается противный голос в моей голове. — Может, ее просто не существует?»
Откуда взялся этот голос? Неужели я сомневаюсь? Сама себе противоречу?
Мне не по себе. Разумеется, Сэди настоящая. А то как же! И не надо сомневаться.
Но мне тут же вспоминаются слова Джинни: «Думаю, это галлюцинации. Ведь люди хотят в них верить».
Да. Я хочу в это верить. И никакая это
Голова моя кружится. Отхлебываю кофе и оглядываю кафе, пытаясь отвлечься от невеселых мыслей. Я сижу в «Лингтонсе», напротив папа, на столе предложение о работе. Все это реальность — такая же, как и Сэди. Я в этом уверена. Я же ее видела. И слышала. Мы разговаривали. И между прочим,
У меня бы фантазии не хватило ее придумать. И все подробности ее биографии. И ожерелье. Я же ни разу не видела ее живую.
— Папа, — говорю я вдруг с испугом, — мы никогда не ездили к двоюродной бабушке Сэди? Кроме того раза, когда я была совсем маленькой?
— Ну, это не совсем так, — вздыхает папа. — Мы с мамой вспомнили после похорон. Однажды мы приезжали к ней, тебе тогда было лет шесть.
— Шесть? — сглатываю я. — Она тогда носила ожерелье?
— Не помню, — пожимает плечами папа.
В шесть лет я видела двоюродную бабушку Сэди. Могла заметить и ожерелье. Могла запомнить его и не осознавать этого.