- Вот именно - ПОКА! - гордо встряхнула золотистой копной волос Ленка.

- За меня, - не согласился упрямый Вовка Белобрывцев. - Ленка не менее упрямо фыркнула.

- А я могу за два червонца в Днепре искупаться, - неожиданно вышел с инициативой Димка.

- А я могу за червонец, - быстро сориентировался бережливый Сидоркин, тайно копящий денежки на красавец магнитофон «Юпитер».

- А я за один поцелуй Ленки. По-взрослому, - небрежно предложил Вовик.

- Ленка не согласится, - огорчился неудавшемуся торгу и несостоявшемуся «червонцу» Сидоркин.

- Соглашусь! - вскинулась Ленка.

- По-взрослому, так по-взрослому, - загорелся очередной идеей Димка. - Пять минут не вылезать из воды, время по моим часам.

- Подходит! - хмуро кивнул Вовка, шмыгнул носом и начал раздеваться. Тело у него было еще худощаво-юношеское, но с уже проглядывающимися выпуклыми мышцами рук, ног и рельефным торсом. Компашка с интересом следила за ним, в глубине души не ожидая, что он полезет в ледяную воду. Ждали, что он постарается выкрутится какой-нибудь шуткой.

Но Вовка сунул снятую одежду Сидоркину и, не раздумывая, бросился в воду.

Ледяная вода обожгла тело не хуже кипятка, он яростно заработал руками, пытаясь согреться «кролем», но это не помогло. Попробовал перейти на стиль «дельфин», но окоченевшее тело его уже не слушалось. Вновь перешел на «кроль», но это было только подобие стиля. Вялые взмахи рук совсем не разогревали закоченевшее тело, - холод победил его.

Пришла очередь «брасса», а затем он, уже почти не воспринимая окружающее, только еле бродил по пояс в воде, пытаясь совершать подобия движений пловца.

Димка неумолимо вел отсчет времени, которое вдруг застыло на месте.

- Одна минута пять секунд, - громко считал он, делая интервалы длиной в вечность, - одна минута десять секунд. - У Вовки в груди словно замерзло сердце, любое движение было сопряжено с болью, - одна минута тридцать пять секунд, - слезились глаза, потерялась резкость восприятия, посиневшее тело била крупная дрожь, мыслей не было - только мучительное желание тепла, - две минуты пять секунд, - словно сквозь вату слышал он чужой отсчет и тут ногу свело судорогой. Это было подобно тому, как будто ему стали безжалостно выворачивать ногу, лишая последних сил для сопротивления. От нестерпимой боли он опустился вниз, на колени, и вода стала доставать ему до подбородка. Свинцового цвета вода была маняще близка, и словно затягивала в себя. Но боль на мгновение заставила забыть о холоде, и он невероятным усилием поднялся, и слегка запрыгал на одной ноге, стараясь превозмочь боль.