Он лижет ее щеку.

— И ты приняла все как должное. В глубине души ты сказала себе: «Я сама виновата. Я сама сделала это возможным…»

Фелисити умирает от страха. Я чувствую это. Мы все чувствуем. Как это он сказал? «Я чую твой страх. Он пускает меня внутрь». А нет ли в нашем страхе чего-то такого, что усиливает магию Маковых воинов?

— Фелисити, не слушай его! — кричу я.

— А знаешь что, куколка? Мне думается, ты наслаждалась этим. Ты думала: «Уж лучше так, чем оставаться незамеченной всеми», а? Вот что на самом деле скрывает твой страх. Что ты в конце концов осталась нелюбимой. Так?

Фелисити всхлипывает, не в силах произнести ни слова.

— И тебе совсем не хочется жить с этим, да, куколка? Так стыдно. Так болит сердце. Такое пятно на твоей душе, такая грязь. Почему бы тебе не взять вот это лезвие и не покончить со всем?

Фелисити протягивает руку и берет предложенный кинжал.

— Нет! — кричу я, пытаясь броситься к ней, но меня останавливает Маковый воин.

Азрил продолжает нежно, ласково бормотать, обращаясь к Фелисити, — словно мать, баюкающая младенца.

— Вот так, вот так. Покончи с этим. И вся твоя боль исчезнет навсегда.

— Не впускай его в свои мысли! — говорю я Фелисити. — Они используют твои страхи против тебя! Ты должна быть сильной! Будь сильной!

Сила. Упорство. Это снова напоминает мне о словах Нелл Хокинс.

— Фелисити, Нелл говорила, что Маковые воины крадут наши силы. Фелисити, ты и есть наша сила! Ты нам нужна!

Я оказываюсь лицом к лицу с Азрилом и его мертвыми подкрашенными глазами.

— А как насчет твоих страхов, куколка? С чего бы нам начать? Ты ведь не можешь даже помочь собственному отцу!

— Я тебя не слушаю, — говорю я.

Я пытаюсь сосредоточиться, изгнать страх. Но это очень трудно.

Азрил тем временем продолжает:

— Такая сила, и при этом ты не можешь сделать то, что действительно важно для тебя!