II

Монк не лгал, когда говорил, что не знает, куда отправился Дэриэл и когда вернётся. Весь день он провёл в городе, куда был вызван Эваном Гесиллором, в то время состоявшим епископом графства. За час до того, как Элизабет, движимая раскаянием, пришла к воротам монастыря, монах из Лэнсбрука вручил ему тщательно запечатанное письмо.

Письмо было коротким; в нём содержался приказ немедленно явиться в город, и Дэриэл, не тратя время на разговоры, стал собираться в дорогу.

Дэриэл не любил епископа. Ему всегда было не по себе от его скрипучего голоса, звучавшего, как надтреснутая пружина, напыщенных речей и колючего взгляда. Гесиллору было уже за шестьдесят, но он сохранил ясность ума и мог угадывать мысль собеседника с полуслова. Это был маленький, сухой старик со сморщенной, изжелта-бледной кожей. Острый взгляд его маленьких чёрных глаз, казалось, пронизывал Дэриэла насквозь.

– Я вызвал вас сюда, – сказал он, нарочно растягивая слова, – чтобы поговорить с вами о деле Альбины Лестрэм.

Он сидел за столом в большой комнате, светлой и просторной; лучи вечернего солнца, проникавшие в высокие окна с частым переплётом, золотыми квадратами лежали на полу…

Гесиллор делал вид, что совсем не смотрит на инквизитора; его взгляд был устремлён на бумаги, лежавшие у него на столе. Но это было всего лишь притворство; он любил наблюдать за собеседником исподтишка, как кошка следит за мышью. Старого епископа забавляла такая игра.

– Да будет вам известно, – тем же голосом продолжал он, – что, по некоторым сведениям, полученным нами, дело это получило широкую огласку как в графстве Дарелли, так и за его пределами, что весьма нежелательно для нашей святой церкви и, в частности, для вас…

Дэриэл напряжённо вслушивался в слова собеседника, стараясь осмыслить эту длинную, запутанную фразу. Такое начало не предвещало ничего хорошего.

– В графстве Дарелли неспокойно, – сказал епископ. – Со смертью графа Лестрэм возобновились беспорядки в городах и сёлах. Ходят слухи, что существуют некие силы, которые хотят свергнуть законную власть. Сейчас нам следовало бы делать всё, чтобы утихомирить народные волнения, а вы вместо этого подливаете масла в огонь, во всеуслышание объявив Альбину Лестрэм преступницей.

– Простите, но я не понимаю, каким образом её арест мог повлиять на волнения в графстве, – парировал Дэриэл.

– Всё просто, – проговорил Гесиллор. – Не все горожане считают Альбину виновной. Она молода, красива… и больше подходит на роль жертвы, чем преступницы. Очень многим она внушает сочувствие. Ходят слухи, что молодая жена графа Альберта стала жертвой как раз тех сил, которые хотят захватить власть, и что следующей жертвой, возможно, станет сам граф. Чернь склонна легко поддаваться жалости… и гневу… Поверьте мне, недалёк тот день, когда вы приобретёте печальную известность далеко за пределами государства, – как инквизитор, арестовавший графиню Лестрэм. Вы понимаете меня?