Артем схватился за голову. Ему показалось, что его мозг делят на ровные части острейшим ножом, каждую секунду отрезая по небольшому кусочку.
Кованый ботинок резко опустился на статуэтку, отломав кончик меча, но не причинив ей особого вреда. Артем почувствовал некоторое облегчение и наступил на статуэтку вновь. Тысячи возгласов раздались в его голове. Боль окончательно отступила, как и наваждение.
– Неееет! – раздался крик сзади.
Артем отшатнулся, упал на спину и перекатился. Пуля просвистела в сантиметре от его уха. Спрятавшись за колонной, Артем достал из голенища десантный нож (все огнестрельное оружие настоятель предусмотрительно изъял). Раздалось еще два выстрела, которые отрикошетили от колонны. Настоятель, пошатываясь, встал.
Яркая вспышка разрезала комнату, и от металлической переборки отвалился расплавленный кусок. Сквозь него с оружием наперевес ворвались спецназовцы во главе с Голицыным и взяли на прицел настоятеля. Тот со слезами на глазах все еще направлял пистолет на колонну, за которой сидел Артем.
– Парни, его надо взять живым, – крикнул он товарищам, не выходя из укрытия.
– Ну, это уж как получится, – ответил Голицын.
По взгляду настоятеля было понятно, что он проиграл. Надругательство над статуэткой, три человека с оружием. Однако он понимал еще и то, что проиграл лишь битву, не войну. Плавным движением он поднес пистолет к виску.
– Увидимся за вуалью тьмы, – сказал он. – Джайя, Кали ма!
Раздался выстрел. Тело настоятеля безжизненной куклой упало на пол, оросив его быстро густеющей кровью.
– Вот ублюдок, такой ковер испортил, – резюмировал Голицын.
Артем, подрагивая, выполз из-за колонны и, подойдя к бойцам, спросил:
– У нас есть гранатомет?
– Дружище, мы понимаем, ты пережил непростой… – начал Руслан.