Мотор не завёлся.
Она попробовала ещё раз, аккуратно выжав педаль — иногда так бывало.
Опять ничего.
— Нет, детка, не сейчас, — пробормотала Китти. — Ещё кружок.
— Что, всё-таки сдохла? — поинтересовался призрак (он как-то слишком уж нагло перебрался на переднее сидение).
— Отвали, — бросила она.
Конечно, если это должно было случиться, то именно теперь. Неудивительно и даже логично.
Китти вскинула взгляд на зеркало. Позади машины не было заметно никакого движения, но она бы не поручилась, что там не приближались. В темноте очень плохо видно.
«Вот паники сейчас абсолютно не надо».
Китти глубоко вдохнула. Ещё раз плавно повернула ключ, выжав педаль.
На этот раз механизм отозвался тихим тарахтением и знакомой, родственной почти вибрацией в руках. Кто бы мог подумать, что так приятно будет ощутить её вновь — Китти даже ничего не сделала сразу и просто сидела несколько секунд с глупой улыбкой.
Следом же нажала на газ и помчала обратно, к депо.
90
90
Похоже, это всё-таки сумасшествие.
Феликс в очередной раз попытался взять себя в руки и обмыслить, что вот сейчас было. И почему он целился в неё — когда только пару недель назад выцарапывал с того света? Неужто уже забыл, что это такое?
Ладно, он бы всё равно не выстрелил. Он бы не выстрелил, даже если бы она собиралась, за это Феликс ещё мог отвечать.
Ну а остальные, которые всего-то хотят жить дальше, сколько-нибудь, как-нибудь — то есть, того же, чего хотят все нормальные люди? Он вспомнил, как Рамишев и Пурпоров ездили за лекарствами, как Сибилла на вершине горы сказала, что верит, что он чувствует город… Точно ли они заслужили такое безапелляционное обвинение?
Надо бы, наверно, извиниться… Феликс прошёл немного в их сторону: они переговаривались и болтали под навесами, чему-то даже смеялись потихоньку.
Нет, — он отпрянул и помотал головой. Не в данный момент, когда всё ещё жгло от обиды и досады, и в ушах стучало «мы уже прорывались по твоей инициативе, больше не хочется» и «ты в меньшинстве» — ещё подходить, унижаться, говорить «извини»… Это было выше его сил.