Да как же не злиться, когда они эту вот рыжую по всему лесу искали?

– Она Аленку спасла, – Оксана всхлипнула, а потом заговорила торопливой скороговоркой: – Это моя вина, недоглядела, понадеялась на новую гувернантку. Они с Аленкой на прогулку пошли. Я гулять разрешаю только перед домом, чтобы на виду… А они пошли на пруд. Григорий Анисимович распорядился утром каток расчистить, чтобы детишкам было веселье. Его сынишке сегодня полегче стало, вот мы и договорились, что Григорий Анисимович их всех после сна на санках по льду покатает.

Про сына управляющего Степан знал только то, что мальчик был поздним и долгожданным ребенком, но болел беспрестанно. На докторов и его лечение отец тратил немалые деньги. Может, оттого до сих пор и оставался в Горяевском, из-за денег.

– Я не знаю, как это получилось, – продолжала Оксана, не выпуская его руки из своей горячей ладони. – Не знаю, откуда взялась та полынья. Уже всех слуг допросили, думали, кто-то рыбу решил половить. Только кто ж теперь сознается? А полынью сначала прихватило ледком, а потом припорошило снегом, вот Аленка на тот снег и ступила…

Оксана и сама не видела, что плачет, в кровь кусает губы. Степан обнял ее за плечи, прижал к себе, сам поверх ее головы посмотрел на Злату. Девчонка сидела как ни в чем не бывало, попивала чаек из чашки английского сервизу.