— Тебе здесь нельзя находиться! — За спиной слышится грубый голос парня. Я вздрагиваю и подскакиваю на месте, прижимая руки к груди.

— Что…

Я начинаю растерянно оборачиваться и вглядываться в силуэт. Вижу, как он подходит ко мне, сливаясь с темнотой как одно целое. Снова иду назад, но натыкаюсь спиной на стену, облезлую и неприятную на ощупь.

Чувствую тёплое, чистое дыхание на своих волосах и чья-то рука прижимается к моему левому запястью. Вздрагиваю, пытаясь не закричать.

— Здесь тебе не место. — Шепчет он все также грубо, но медленнее. Закрываю веки, зажмуриваюсь и снова, как в лихорадке, открываю их.

— Это не сон, малышка.

Голос знакомый. У меня подкашиваются ноги, но рука на запястье сжимается сильнее. По коже идёт некое жжение, будто я дотронулась до крапивы. Шиплю, но хватка не слабеет, а только усиливается.

— Как ты видишь, что я делаю… тут же темно?

Слова выходят из меня с трудом, и я качаю головой в неверии. Голос с минуту молчит и мною овладевает паника, сердце замедляется, и я пытаюсь вырваться, но рука на запястье не даёт прохода. Снова вырываюсь, но из темноты расходится рев, похожий на животный, и я застываю. Прижимаю голову в плечи, надеясь, что меня он не съест.

— Я знаю это помещение, как свои пять пальцев, и не надо задавать вопросов. — Голос затихает. Слышу, как он сглатывает. — Ты обещала.

Я снова брыкаюсь, и пытаюсь подать голос, но его нет. Будто что-то вкололи в кожу или перекрыли ход действиям.

Медленно моргаю, чтобы не позволить темноте забрать себя, но выходит вяло. Рука на запястье ослабевает хватку. Чувствую, как меня берут на руки и крепко сжимают в своих объятьях.

— Ты должна поспать. — Говорит Голос, но уже чуть теплее, чем прежде. Я отрицательно качаю головой и бью по крепкой груди парня. Но с каждым разом удары становятся слабее, а тупая боль отдается в костяшки пальцев. Свет озаряет его лицо и, моргая через силу,

разглядываю его черты. Брови вздымаются вверх, когда я узнаю его. Губы соединены в жёсткую линию, узкие глазенки парня сощурены, когда он смотрит вперед. Я обхватываю его за шею, другой рукой лениво провожу пальцем по подбородку и части открытой кожи, где я замечаю чёрные чернила. Тело парня дрожит. Я перевожу глаза и хмуро гляжу на него.

— Я, кажется, знаю тебя. — Произношу тихо. Веки уже готовы закрыться, но я все еще молю себя не засыпать. Лицо Громилы становится непроницаемым: челюсть вытягивается, глаза прищурены, один уголок губ приподнимается вверх. Он вытаскивает откуда-то одеяло и накрывает меня.

— Ночью всегда и всем кажется. — Лепечет он, вставая на ноги. Но только парень пытается отдалиться, я хватаю его руку и сжимаю, насколько хватает сил. Он останавливается, все ещё держа меня за руку. По моей ладони проходит тепло, глаза дрожат.