— Мы возьмем его с собой. — Я поглядела на Мег, но та лишь кинула презрительный взгляд в птицу и фыркнула. Джени провела пальцами по своим взлохмаченным и вьющимся, от природы, волосам, и улыбнулась.

— Я люблю птиц, а значит я всеми руками за! — радостно вскрикнула подруга. Она открыла дверь и отошла в сторону. Мегги пробежала мимо, направляясь к своей машине.

— Только без следов и сюрпризов от этого, — предупредила Мег, указывая на Бродягу.

— Кар! — отозвался он, махая одним крылом.

***

При входе в магазин, Ворона просили оставить, но птица так крепко вцепилась мне в плечо, что я была вынуждена остаться в грузовике дяди Джен, который он разрешил взять на время покупок. Они сказали, что возьмут для меня отложенное уже платье. Я кивнула и осталась ждать их в машине.

В салоне стоял тяжелый аромат свежих кисло-сладких лимонов, а на пассажирских сидениях, включая задние, гуляли запахи свежескошенной травы, переплетаясь с клубом перегара и крепких сигарет. Все это наводило на крепкую дрему, и мои веки постепенно тяжелели. Бродяга мирно сидел возле меня, на руле, ухватившись за кожаный ободок. Он смотрел на меня, пристально изучая. Мне стало не по себе, я поежилась.

— Что? Что ты смотришь? — брызнула я, не выдержав. Мое сердце билось в груди, подобно скачущему зайцу от хищника, но птица лишь как-то необычно развернула голову и встрепенула крыльями.

Я раздумывала о том, почему тогда сказала Дженни, что его имя Бродяга. Сама по себе птица, после нахождения со мной, очистилась, стала более возвышенной. Но её пернатые непослушные перья постоянно выпадали, когда она взлетала или просто чертила перед собой круги, указывая на свое собственное право на пространство, тем самым они опадали, теряясь где-то на земле. Клюв бродяги был длинным и острым, он был схож больше на сизового орла, чем на уличного вороненка, сбежавшего из своего гнездышка. Я потерла подбородок в задумчивости.

— Почему же Бродяга, м? — беседовала с пустотой, которая только и делала, что внимательно слушала меня.

Ворон потоптался на руле, а когда, видимо, услышал мой голос, встрепенулся и поднял головку. Уголки губ приподнялись.

— Значит, тебе нравится это прозвище? — спросила я с усмешкой и поджала руки. Бродяга снова качнул головой и задвигал грозно крыльями, ему было здесь неудобно, но мне не показалось это чем-то пугающим.

Я наоборот еще шире улыбнулась и попыталась его пригладить, осторожно касаясь его головы.

— Значит, по-твоему, это да.

В этот момент между нами проскочило нечто не подвластное и всепоглощающее. Нечто, похожее на силу. Мощно. Моментально. Ни на что не похожее. Единственное в своем роде. Я отпрянула от осознания этого, вспоминая слова Костлявой Руки.