Она вскрикнула, зажимая щеку:

— Господи, Кер! Держи свое животное в узде! — Огрызнулась она, отходя назад. Её глаза испепеляли меня, я покачала головой и сделала шаг назад, неуверенно глядя по сторонам. Мне вдруг вспомнились слова Йорки:

"Два мира разделены одной сплошной полосой. Перейдешь черту — все рухнет!"

Вероятно, это моя плата за все содеянное. Возможно, мне просто придется смириться с происходящими обстоятельствами, ведь не зря мне говорил отец: жизнь — это длинный урок смирения.

Дженни быстро подбежала к Мэг, обхватила ее за плечи, пока та вырывалась и просилась ко мне, враждебно нападая.

— Керолайн Скилеф, я больше не могу видеть тебя! Ты причиняешь мне только боль, — она хлопнула себя по груди в той части, где находилось сердце. — Вот здесь!

Я часто заморгала. В груди образовался ком, готовый плачем вырваться из горла. Я хотела ответить ей, что мне очень жаль. Но мне как будто кто-то или что-то не позволяло.

— Посмотри на меня! — она тыкнула пальцем в свое лицо, подставляя его так, что свет освещал искаженную часть лица. — Твоя пташка сделало это! Как я по-твоему пойду на Бал?

— Мэг, не кипятись. За три дня все пройдет. — Дженни попыталась успокоить ее, но она будто была глуха, и ее мольба о спокойствии и гармонии развеялась в потоке ночного ветра.

Дверь паба в очередной раз распахнулась, и оттуда выскочили два парня, которые играли на сцене публике. Я узнала одного из них по всклоченным в разные стороны лохмам, красиво развивающимся на ветру.

— Дамы, — он сделал поклон, подавая пример второму. Второй выглядел менее похожим на бродягу с улицы, но более похожим на приличного среднестатистического подростка с обычными проблемами. Мне он напомнил о брошенной собаке из-за его карих глаз.

— Нас просили вас сопроводить до дома, — сказал кареглазый Щенок. Он махнул в сторону своего чуть подвыпившего друга, не стоявшего на собственных ногах. — Простите его, он немного пьян.

— Немного? Кажется, он в хлам, — заметила Дженни, стоя подле него, все еще удерживая разгоряченную Мэг в руках.

Я подалась вперед, птица последовала за мной.

— Уйдти от меня! — вскрикнула она. Подруга отошла от меня, закрываясь, будто я была порождением чего-то темного. Птица уселась на плечо, и мое бешеное сердце слегка утихомирило свой бешеный темп.

Я и не заметила, как оно бешено стучало, отдаваясь гулом в моих ушах. Я сжала кулаки и зажала губы тонкой полоской, когда бедная Дженни проговорила:

— Слушай, Керри, я думаю, нам лучше поехать раздельно, — ее голос был тихим, а слова стали пожизненным приговором. Я долго раздумывала, перебирая все грязные словечки в голове, но ничего так и не приходило, чтобы как-то загладить вину Бродяги на моем плече. Я вздохнула.