Чарльз молча лежал до тех пор, пока доктор не принялся решительно упаковывать черный чемоданчик. Тогда в тишине комнаты зазвучал робкий мальчишеский голос, и глаза осветились давнишними воспоминаниями:

— Я когда-то читал книгу… Там говорилось об окаменелых деревьях, о том, как древесина превращается в камень. Деревья падают и гниют, в них проникают кристаллы и начинают свое строительство. И, хотя со стороны стволы еще выглядят как деревья, на самом деле это уже — камни.

Он замолчал. В теплой тишине комнаты слышалось только его дыхание.

— Ну и?. — спросил доктор.

— Я просто подумал, могут ли бактерии развиваться? Я знаю из биологии, нам рассказывали об одноклеточных организмах, амебах и всяком таком, как миллионы лет назад эти штуки взяли и собрались все вместе. А клетки продолжали слипаться, расти, и вот, появились, ну скажем, рыбы или, например, мы, но все это лишь скопление клеток, которые решили соединиться. Так? — Чарльз облизал обветрившиеся губы.

— И что же из всего этого следует? — Доктор склонился над мальчиком.

— Я должен, поймите, доктор. Я обязан вас предупредить! — закричал Чарльз. — Ведь такое может повториться. Вы представьте, ну, просто представьте, что так же, как миллионы лет назад, множество микробов объединились и решили образовать нечто…

Его руки ползли, подбираясь к горлу.

— И они решили захватить человека! — кричал Чарльз.

— Захватить человека?

— Да, заменить человека. Стать мною, моими руками, ногами! Что, если болезнь каким-то образом знает, как можно убить человека и жить вместо него?

Руки сомкнулись на шее.

Доктор с воплем бросился к постели.

В девять часов родители проводили доктора к машине и подали чемоданчик. Стоя на пронизывающем ночном ветру, они несколько минут обсуждали создавшееся положение.

— И, главное, проверяйте, не развязался ли он, — настаивал доктор. — Я бы не хотел, чтобы он себя изувечил.

— Это пройдет, доктор? — мать на мгновение задержала его ладонь.

Он потрепал ее по плечу.

— Не я ли был вашим домашним врачом целых тринадцать лет? Это просто лихорадка. Он бредит…

— Но синяки у него на горле… Он чуть было сам себя не задушил!..