— Джек! — Лоулесс с трудом разлепил спекшиеся губы; он не узнал собственного голоса. Казалось, кто-то приложил к спине раскаленную сковородку. Горячее солнце палило нещадно. — Джек…

— Да, шериф? — Монро обнял его и посмотрел прямо в лицо.

— А где… жужжание? Ты слышал, как что-то жужжало?

— Да, конечно! Оно только что прекратилось. Как вы? Вам плохо?

— Нет… нет, со мной… нормально, со мной все… Черт, Джеки, это было странное жужжание. Похожее на мух, но… и не похоже. Почему оно прекратилось?

— Я не знаю. Но я вообще не видел мух!

— Я тоже, но жужжание было. И я… Черт! — Лоулесс отшатнулся.

— Господи! — прошептал Монро, оба онемели. Потому что им предстояло увидеть кое-что похлеще, нежели сны стоя. Увидеть второе, не успев даже осмыслить первое.

4

— О Господи! — снова произнес Джек, невольно пятясь. В свалке конечностей одна нога торчала почти под прямым углом. Среди мышц белел обломок кости, примерно дюйм в диаметре. Шериф и его заместитель отлично видели, что произошло. Из культи вдруг полетели обломки, словно кость была полая и была вовсе не костью, а яичной скорлупой. Что-то прокладывало себе путь наверх из округлой кости. Сонное жужжание наполнило воздух, густой от жары, словно сироп, прежде чем Чарли увидел огромную муху, раза в три больше обычной. Сначала появилась голова мухи с черными как уголь глазами, похожими на мелкие горошины. Затем показалось ее тельце. У Лоулесса перехватило дыхание, сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Таких мух Чарли никогда не видел и не слышал об их существовании (то же, как он полагал, можно было сказать и о Джеке). Еще один подарочек… Лилипута? Муха была желто-золотистого цвета. Вся, даже лапки. Одни только глаза были ужасающе черные; они напоминали дыры. Когда появилась голова, Чарли вдруг показалось, что муха посмотрела прямо на него. Да нет, он не смог бы этого заметить, хотя муха и была гораздо крупнее шмеля и глаза у нее были большие и круглые. И все-таки, все-таки Чарли был почти уверен, что на краткий миг он встретился с ней взглядом. Было такое ощущение, будто смотришь в бездну, и… эта бездна тоже смотрит на тебя. Она заглядывала внутрь, словно читала мысли, она растворялась в душе, как яд в крови, текущей по жилам. Она всасывала в себя и всасывалась сама, и это походило на какое-то сумасшествие. Жужжание прекратилось (несколько позже Чарли заметит, что эти странные мухи жужжат почти непрерывно, даже когда не летают), точь-в-точь как маленький стертый кусочек магнитофонной ленты, пришедшийся на середину мелодии. Это продолжалось меньше чем мгновение. Затем муха отвела взгляд и зажужжала снова. Золотистое брюшко переливалось на солнце; желтизна была настолько яркой, что слепила глаза. Чарли вдруг подумал (и как только подобные мысли успевают появиться и тем более ужиться с другими, одна чудовищнее другой?), что эта муха (познакомься он с ней где-нибудь в более приличном месте, например в супермаркете «Две жизни» в отделе сувениров) была бы неплохим маленьким подарком младшей дочери. Так, забавная безделушка, которую можно положить в любом месте спальни. К сожалению, ситуация была иной. Чарли никому не пожелал бы такого подарочка. А если учесть, что он еще не знает, на что они способны… Было бы просто замечательно, если бы они лазали по трупам, откладывая свои яйца. ПРОСТО ЗАМЕЧАТЕЛЬНО! Но шериф был почему-то уверен, что способности этих тварей отличаются так же, как сами мухи отличаются от обычных мух. Золотистое насекомое принялось вальяжно чистить распрямившиеся крылышки, золотистые, как и все тело. Но жужжание не прекращалось.