На сей раз она укрылась в узком пространстве между тщательно ухоженным кустарником и кирпичной стеной дома Пабло, бывшей гостиницы «Агассиз», где его убили: круг ее побега замкнулся.
Кто-то приближался к ней. Сквозь запорошенные ветви кустарника она увидела перелезающего через низенькую чугунную ограду человека, вернее, одни его ноги в сапогах и синих брюках и полы тяжелой синей шинели. Когда человек приблизился, она узнала его: это был дорожный полицейский, от которого она убежала. Ей стало страшно от одной лишь мысли, что вид его пуговиц снова вызовет приступ ужаса, и она закрыла глаза.
Возможно, необратимое психическое расстройство явилось побочным эффектом промывания мозгов, которому она подверглась, неотвратимым результатом постоянного перенапряжения, вызванного искусственно подавленной памятью, упорно дающей о себе знать. Скорее всего блокаду вообще невозможно прорвать, и никакой гипнотизер ей в этом не поможет, ей будет все хуже и хуже. Если только за одно утро с ней случилось три припадка, чего же ожидать в будущем?
Громкий хруст сапог полицейского по насту приближался. Вот он остановился перед ней, раздвинул кусты и спросил:
— Мисс, что с вами? Что это вы кричали насчет убийства? Эй, мисс?
А вдруг она никогда не выйдет из сумеречного состояния?
— Послушайте же, мисс, почему вы плачете? — сочувственно спросил полицейский. — Дорогуша, я ведь не смогу вам помочь, если вы не объясните, что стряслось.
Она не была бы дочерью Иакова Вайса, если бы не отозвалась на малейшее проявление доброты и участия постороннего человека, поэтому слова полицейского подействовали: она "открыла глаза и посмотрела на его блестящие медные пуговицы. Их вид не вызвал ненавистного помрачения рассудка, но это еще ни о чем не говорило, потому что офтальмоскоп, черные перчатки и прочие предметы, провоцирующие приступ, тоже не производили на нее никакого впечатления, когда она заставляла себя спокойно смотреть на них.
— Они убили Пабло, — сказал Джинджер. — Убили Пабло.
Когда она произнесла эти слова, ее охватило острое чувство собственной вины. 6 января навсегда останется для нее черным днем ее жизни. Пабло мертв. Он погиб, пытаясь помочь ей.
Это был очень холодный день.
5
5
В понедельник 6 января Доминик Корвейсис взял напрокат «Шевроле» и начал объезжать окрестность Портленда, надеясь вернуть себе настроение, в котором пребывал, направляясь из Орегона в Маунтин-Вью, штат Юта, более восемнадцати месяцев тому назад. Ливень прекратился перед рассветом, и теперь небо, все еще затянутое облаками, обрело пепельный оттенок, словно на небесах, за облаками, недавно затух пожар. Он проехал студенческий городок, время от времени останавливаясь и впитывая знакомую атмосферу, чтобы разбередить былые чувства, прогулялся по улице, на которой жил тогда почти два года назад, и долго смотрел на окно комнаты, в которой провел столько дней и ночей, вспоминая, каким он в то время был.