— Но она уже пробирается в дом, — плаксиво возразил он.

Доминик только сейчас сообразил, что помещение необычайно ярко освещено. Горели настольные лампы, торшер, бра, светильник над стойкой и люстры на потолке.

— Ради бога, закройте дверь, — обернулась к Доминику женщина.

Доминик захлопнул дверь, оставшись в помещении конторы, и женщина не без раздражения заметила:

— Я имела в виду — закройте дверь за собой с той стороны.

На лице Эрни застыло выражение ужаса и беспомощности. Он перевел взгляд с Доминика на окно, на темноту, которая давила на стекло все сильнее и сильнее, и прошептал:

— Она там, за окном. Она ломится внутрь...

Он посмотрел безумными глазами на Доминика, уронил голову и зажмурился.

Доминик словно прирос к полу: неестественный страх, испытываемый Эрни, был так похож на ужас, толкавший его самого на блуждание во сне по дому и загонявший в чуланы и стенные шкафы.

— Ну что же вы стоите? — закричала женщина, едва не плача. — У него боязнь темноты, и, когда у него случается такой приступ, я должна помочь ему справиться с ним. Уйдите, прошу вас!

Доминик вспомнил женские имена, нацарапанные на фотографиях Луны в гостиной Ломака — Джинджер, Фэй, — и инстинктивно остановился на последнем.

— Все в порядке, Фэй, — сказал он. — Мне кажется, я понимаю, что вы переживаете.

— Мы знакомы? — удивленно заморгала Фэй.

— Меня зовут Доминик Корвейсис. Вам это имя что-нибудь говорит?

— Ровным счетом ничего. — Она с беспокойством покосилась на мужа, который повернулся и с закрытыми глазами направился шаркающей походкой в сторону стойки. Опершись на нее, Эрни пробормотал:

— Мне нужно скорее наверх, задернуть там шторы, чтобы не просочилась тьма.

— Нет, Эрни, — возразила Фэй, — подожди. Не убегай от нее.

Доминик подошел к нему и, придерживая рукой за плечо, сказал:

— Вас мучают кошмары, но когда вы просыпаетесь, то не можете вспомнить ничего из того, что видели во сне кроме того, что это как-то связано с Луной.

Фэй от удивления разинула рот.